Записки старого москвича - [4]
Черносотенцы убили в Москве либерального деятеля доктора Иоллоса. Москва была взволнована этим убийством. С фабрик и заводов глухое брожение перекинулось в университеты, в гимназии и в реальные училища. Похороны Иоллоса грозили вылиться в демонстрацию, к которой призывали распространяемые листовки и прокламации. Стащив у матери желатин и сахар, мы с моим другом Ишлинским купили глицерину и в крышке от жестяной коробки с печеньем смастерили гектограф. Написав такими же чернилами призыв бросать занятия и идти всем на похороны, мы отпечатали штук пятнадцать таких «прокламаций» и пробрались в гимназию за полчаса до начала занятий. Разделив листовки, мы, дрожа от страха, побежали в разные стороны, расклеивая их на ходу гениально простым способом — плюнув на стену и прихлопнув затем листовку ладонью.
Завернув за угол «под сводами», я звонко шлепнул по первому экземпляру «прокламации» и не успел отдернуть руку, как она оказалась зажатой в костлявых клещах «Козла».
Бросив взгляд на листовку, он побледнел и буквально затрясся. Сорвав бумажку и смяв ее, он хриплым шепотом спросил меня:
— Есть еще?
Я молча вынул остальную литературу. Я знал, что меня ждет «волчий билет», то есть исключение из гимназии без права поступить в другую. «Козел» дрожащими руками совал листовки по своим карманам. Потом схватил меня за плечи и сделал страшное лицо. Но на этот раз он не играл и не лепил грозного облика. Лицо его стало страдальческим…
— Что вы сделали, что сделали… — прошептал он и, всхлипнув, слегка подтолкнул меня, — идите, идите.
Тяжело дыша и согнувшись, он побрел от меня, везя свои костлявые и немного кривые ноги…
Недоумение, с которым было встречено назначение министром просвещения генерала Глазова — бывшего военного министра, перешло в тайный ропот и недовольство, но открытые протесты еще не прорывались.
Вдруг дирекция нашей гимназии забегала и засуетилась. Министр едет в Москву и посетит нашу гимназию… Началась муштровка по всем линиям — от литературы до уроков фехтования и внешнего вида гимназистов. Проводились пробные уроки, натаскивались юные декламаторы, в актовом зале бились на рапирах в проволочных скафандрах две пары лучших фехтовальщиков…
Наконец, во двор гимназии вкатилась карета. Министр приехал. Все были выстроены в актовом зале, а часть в коридоре перед входом в зал. Мой класс стоял в коридоре. Министр шел, потряхивая жирно блестевшими золотыми макаронниками генеральских эполет, в ритм с которыми подрагивали его жирные щеки. Он странно приседал на ходу сразу обеими толстыми ногами, как бы оправляя обширные шаровары, по бокам которых пролегла полоса пурпура, перешедшая с тоги римских сенаторов на лампасы генеральских штанов.
Нас ввели в зал вслед за министром, грузно опустившимся в низкое золоченое кресло, над которым в раме висело что-то сплошь черное. Это был вырезанный когда-то из классной доски кусок, вставленный под стекло в позолоченную раму.
На черном фоне белели какие-то извилистые линии, проведенные мелом. Бронзовая табличка на раме объясняла, что Николай II, «в бытность — наследником, посетил Московскую 3-ю гимназию и собственноручно начертал» заново исследованное им устье Амура. Может, Николая II манили лавры Петра I, избранного во Французскую академию за «Мемуар о Каспийском море», но известно, что поездка наследника на Дальний Восток ознаменовалась тогда непристойным инцидентом, когда какой-то японец ударил наследника палкой по голове…
Фехтовала младшая, более слабая пара. Им даны были точные указания: когда, кому и каким выпадом быстро нанести поражение, чтобы не утомлять министра и дать возможность блеснуть парой фехтовальщиков из старших. Но малыши увлеклись и, позабыв все инструкции, яростно нападали друг на друга, пока министр не сделал знака пальцем, прекратившего показ фехтования. В этот же день обоим «дуэлянтам» была устроена «под сводами» тяжелая «темная».
Когда все закончилось и министра торжественно повели на завтрак, к нам подошла группа старших:
— Эй вы, у кого есть перочинные ножики?
Нащупав в своих карманах ножики, мы благоразумно молчали. («Свяжись с ними, отнимут, и баста!»)
— Ну что же? Есть ножи? Хотите получить хорошие ластики?
Мы пододвинулись.
— У главного подъезда стоит карета министра. Кучер спит на козлах. Идите, у кого есть ножи, и нарежьте себе сколько угодно с задних колес красной резины… Но, если разбудите кучера, то… — дальше следовал хорошо нам понятный жест.
Мы постарались, как надо, набив полные карманы упру-гимн кусочками красноватой резины, чудесно стиравшей карандаш…
Министра провожала на подъезде вся дирекция. Еще более отяжелевший после завтрака, министр вступил на подножку. Карета качнулась набок, потом тяжело осела на рессоры, когда министр опустился на сиденье. Дверцу захлопнули, кучер тронул лошадей и тут же испуганно оглянулся из-за железного грохота, раздавшегося под задними колесами, запрыгавшими оголенными ободьями по булыжнику… В стекле кареты жирным блином замаячило лицо министра. Дирекция раскрыла рты. Кучер онемел и успел только повернуть из ворот на Большую Лубянку.
Карета с новой силой загремела по уличной мостовой. Москвичи шли, удивленно оборачиваясь…
Айседора Дункан — всемирно известная американская танцовщица, одна из основоположниц танца «модерн», всегда была популярна в России. Здесь она жила в 1921–1924 гг., организовала собственную студию, была замужем за Сергеем Есениным. Несмотря на прижизненную славу, личная жизнь Айседоры Дункан была полна трагических событий. Это описано в ее мемуарах «Танец будущего» и «Моя жизнь».Во второй части книги помещены воспоминания И. И. Шнейдера «Встречи с Есениным», где отражены годы жизни и творчества танцовщицы в нашей стране.Книга адресуется самому широкому кругу читателей.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.