Записки сотрудницы Смерша - [71]

Я много рассказала о Михаиле Ивановиче. А что говорит его имя? Оно еврейского происхождения: богоподобный, святитель, преподобный, праведный, благоверный князь. Знак Зодиака — Близнецы, по восточному календарю — Тигр.

Я не считаю свои браки неудачными: у меня двое детей, а ведь свои дети — самые лучшие. Конечно, это субъективное мнение, но и мои подруги говорят о моих детях только хорошее. Все решения они всегда принимали сами. Я никогда не вмешивалась в их личную жизнь: свадьбы, разводы, рождения детей — это полностью их самостоятельный выбор. К нашим советам они никогда и не прислушиваются, делают все по-своему. Я осталась вдовой в 22 года с восьмимесячным сыном, мы вдвоем с мамой растили его, никто не помогал нам. Я очень благодарна маме, которая все свои силы отдала воспитанию моих детей; думаю, поэтому они такие хорошие.

Как уже отмечала, я всегда интересовалась литературой и искусством. Рассказывала Михаилу Ивановичу о новинках литературы, спектаклях, которые шли в Москве. Он любил театр, а книги читать не успевал, я рассказывала ему содержание той или другой книжки, а в институте, где он работал, все считали, что из всех преподавателей он самый начитанный. Михаил Иванович знал, что я читаю лекции на литературные темы, и, когда на отдыхе в «Дубраве» послушал лекции тех, кто приходил из общества «Знание», сказал мне: «А ведь ты лучше и больше рассказываешь, давай выступать и здесь, в «Дубраве». Я заказала большие фотопортреты Есенина, Пушкина, Маяковского, Шаляпина и их окружения, и мои лекции пошли на ура. Собирался полный зал, слушали внимательно, и я часто слышала, как отдыхающие говорили: «Пойдем на лекцию Ираклия Андроникова» — так называли меня отдыхающие.

Ираклий Луарсабович Андроников, писатель и ученый, широко известен как великолепный мастер устного рассказа. Я в какой-то мере копировала его: ходила по сцене и рассказывала все, что знала, демонстрировала фото. С задних рядов иногда кричали, что им плохо видно, тогда моя внучка Машенька брала фотографии и носила по рядам. После лекции мне всегда задавали множество вопросов, на которые я развернуто отвечала. И получалось, что мои лекции продолжались не как мы объявляли, «менее одного часа», а доходили до трех часов. Михаил Иванович в это время ходил по фойе и переживал за меня, но всегда был рад, так как слышал только положительные отзывы о моих лекциях. Многие отдыхающие на следующий год приезжали только в то время, когда я там отдыхала. А мы с Михаилом Ивановичем ездили в «Дубраву» каждый год, в мае-июне.

После лекции ко мне подходили сотрудники и приглашали выступить у них в отделах. Так, я выступила в детском отделении поликлиники № 2, ХОЗУ, Управлении кадров, 2-м Главном управлении КГБ СССР. Библиотекарь дома отдыха «Дубрава» даже просила меня продать ей мои лекции, но я была еще полна сил и желала рассказывать сама. Читала однажды о Есенине и в доме отдыха «Москвич».

Примерно с 1982 года мы с Михаилом Ивановичем, кроме дома отдыха «Дубрава», ездили также в санаторий Министерства обороны «Архангельское», где я тоже выступала. По всем корпусам санатория были развешаны объявления о моих лекциях, и получалось как-то очень торжественно. Выступала в помещении библиотеки. Слушателями были почти одни мужчины пожилого возраста. И как же они внимательно слушали! Бывало, Михаил Иванович выйдет вечером погулять (я или задерживалась, или оставалась в номере почитать), к нему подходили отдыхающие и интересовались мной, а он, смеясь, говорил мне потом: «Не могу понять, выходит, что здесь главный не я, а ты. Я только муж лектора, а не ты жена полковника».

Когда Михаила Ивановича не стало, за мной однажды прислали из «Архангельского» машину. Мы ездили с Машенькой, и я читала там лекцию. А потом внезапно умерла библиотекарь, и больше я там уже не появлялась.

Читала я лекции и по месту жительства, в Большом Тишинском переулке, а затем все закончилось: переехали в другую квартиру, было тесно, мебели и вещей много, я собрала все свои лекции, записи и отдала Маше для передачи в колледж, где она училась. Маша рассказала мне, как набросились на все это преподаватели, моментально разобрали, некоторые фото повесили на стенах кабинетов. Откровенно говоря, сейчас очень жалею, а тогда думала: пусть об этом знают преподаватели и ученики, а моим ребятам, как они сказали, не надо, они все слышали от меня. А ведь когда-нибудь и внукам пригодились бы! Материалы для своих лекций я собирала с 1939 года — со дня поступления в институт.

* * *

Я считала, что со смертью Михаила Ивановича закончилась и моя жизнь, тем более мы всегда говорили, что умрем вместе.

Но вот уже прошел 21 год, а я живу. Живу, может быть, потому, что у меня двое детей, сын и дочь, на которых я всегда могу опереться и знаю, что они всегда помогут. Самое большое достижение в жизни — материнство.

Мой сын Валерий Анатольевич Харитонов в 1965 году окончил Московский автомобильнодорожный институт (факультет аэродромного строительства) и был направлен в Мурманский авиаотряд в Килп-Явр — небольшой поселок и военный аэродром, на котором принимали также самолеты гражданской авиации. Через несколько лет Валера вернулся в Москву, стал работать в «Союздорпроекте», проектирует съезды с дорог и дорожные развязки. Ко мне Валера относится очень нежно, можно сказать трепетно, каждый день звонит по телефону, навещает два-три раза в месяц. Да и я по нему скучаю. Вспоминаю: Валере было пять-шесть лет, что-то натворил, и я нашлепала его по попе. Сама расплакалась, и так горько плакала, что он прижался ко мне, обнял и утешал: «Мамочка, не плачь, мне совсем не больно!» А мне было стыдно за мой поступок. Я давно поняла: если хочешь сохранить ребенка в семье, не надо ругать его в детстве, нельзя бить, а обязательно как можно больше ласкать. Лет пять тому назад его жена Марина сказала мне: «Спасибо вам за Валеру». Так обрадовала меня этими словами, что я даже прослезилась. Его дочь Маша (от первого брака) — умная, хорошая девушка, работает в фирме. Меня радуют отношения Валеры с сыновьями. Они любят и уважают друг друга.