Записки солдата - [51]
Очень много времени отводилось на полевые занятия. Мы ходили в походы на сорок — шестьдесят километров с полной солдатской выкладкой снаряжения, зачастую с ночевками в деревнях и даже в лесах, в примитивных лагерях, в плащ-палатках. Питание готовили сами в котелках из сухого пайка, полученного на руки.
Полевые занятия были очень интересные и полезные.
На курсах поддерживалась строгая дисциплина, особенно ревностно за ней следил полковник Санковский. Он был очень серьезным. Выделил группу слушателей, которые назначались дежурными по курсам. В эту группу включил и меня. Должен сознаться, что дежурить при полной выкладке снаряжения и без ночного сна было очень тяжело.
Увольняли в город редко. Больше ходили по городу в строю — на полевые занятия, в баню и на экскурсии. Экскурсии занимали почти все наши выходные дни.
Вначале нам выдали бывшее в употреблении хлопчатобумажное обмундирование и ботинки с обмотками. Большинство слушателей наматывать обмотки не умело, они всегда развязывались и тянулись под ногами, мешая движению строя. Особенно плохо было с ними в ночных походах и во время тревог. И только на третьем месяце обучения нам выдали хотя и старые, кирзовые, но все же сапоги.
Тревожило нас, курсантов, международное положение. Быстрый захват гитлеровцами одних государств, присоединение к фашистскому блоку других создавало реальную угрозу нам.
Очень хотелось прочитать в газетах, услышать по радио или хотя бы от командования курсов, даже просто от людей о каком-либо поражении немецких войск во Франции или в другом месте. Но таких ободряющих сведений или хотя бы слухов не было.
В ночь с 21 на 22 июня 1941 года наш батальон был в шести — восьми километрах от города, на занятиях. Мы сдавали зачеты: «Батальон в наступлении ночью». Одно из подразделений находилось в обороне, остальные — в наступлении. Я был с пулеметом «максим» и деревянной трещоткой в боевых порядках наступающих.
Примерно в шесть часов утра к командиру батальона подъехала легковая автомашина, и тут же мы услышали сигнал горниста «отбой». Занятия прекратились. Последовала команда «сбор». Батальон быстро построился. У автомашины стоял полковник И. И. Санковский.
Мы ожидали разбора незаконченных занятий, полагая, что у нас были какие-то непростительные ошибки и занятия придется повторить сначала. Но полковник сел в машину и уехал в направлении города. Почему нас сняли с занятий, мы не знали. Где-то впереди запели песню, но тут же последовала команда:
— Отставить петь!
Во дворе здания курсов нам почему-то не подали команду «разойтись», а приказали следовать в клуб. Вскоре сюда прибыли и остальные батальоны, пришел весь постоянный состав курсов.
На сцену поднялись И. И. Санковский и З. Г. Кузнецов. В зале наступила тишина. Начальник курсов сделал ошеломляющее сообщение:
— В 4 часа 00 минут сегодня, 22 июня 1941 года, фашистская Германия совершила вероломное нападение на нашу Родину — Союз Советских Социалистических Республик — и уже бомбила целый ряд наших городов.
В числе городов, которые подверглись бомбежке, он назвал и Минск. А там моя семья. Что будет с ней?
О чем говорил затем комиссар курсов, я не помню. Все мои мысли были о Минске, о семье. Как они там? Возможно, уже погибли? Теперь не мог простить себе, что перевез их из Алма-Аты.
Из клуба завтракать не пошел. Попросил у кого-то папиросу. Закурил, хотя уже несколько лет не брал в рот папирос. Побежал на почту, откуда послал семье в Минск телеграмму, чтобы они немедленно выезжали в Алма-Ату. Тут же написал и письмо. На почте стояла огромная очередь наших курсантов.
Весь день я только и думал о семье. Наша квартира и вещи находились в Алма-Ате. Какая совершена роковая ошибка? А ведь все предвидели, что рано или поздно Германия нападет на нас. Несмотря на договор о ненападении, Гитлер не отказался от лозунга «Дранг нах Остен» (поход на Восток), от своих идей мирового господства. И в такой обстановке я послал семью поближе к западной границе!
Сообщение о бомбежке наших городов еще не говорило об успехах немцев вообще. Мы ждали сообщений о разгроме зарвавшихся фашистов у наших границ.
В 12 часов дня слушали заявление нашего правительства. Оно подняло дух и вселило веру в нашу победу.
У кабинета начальника курсов стояла очередь слушателей с ходатайствами послать их в округа, в которых происходили бои и жили их семьи. Я тоже написал рапорт и просил направить меня в Западный особый военный округ. Но всем нам отказали.
Ночь прошла без сна. Вспомнилась вся жизнь: гражданская война, бои на Восточном фронте, на Кавказе. Но тогда почти не было танков и авиации. Передвижение артиллерии осуществлялось только на лошадях, а войска шли пешим порядком. Теперь все же много машин, танков, самолетов, подвижность войск возросла. Было ясно с самого начала, что война будет иной.
На третий день войны, 24 июня, когда мы занимались, в класс зашел из штаба курсов писарь и попросил разрешения сделать объявление. Он зачитал список слушателей, которым надлежало немедленно явиться к начальнику курсов. В этом списке был и я, а всего около двадцати человек.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.