Записки социальной психопатки - [9]
Возможно также, что Раневская не сошлась во взглядах на творчество с самим Таировым — характер у нее был не сахарный, к тому же она к тому времени уже имела привычку вмешиваться в режиссуру и самолично выстраивать свою роль.
Но против обоих этих вариантов свидетельствует то, что Раневская, Коонен и Таиров продолжали дружить еще много лет. И когда Камерный театр закрыли, Раневская лично ходила к ненавистному ей Завадскому (руководителю Театра имени Моссовета) и просила принять Коонен в труппу. Ну а о Таирове тем более всю оставшуюся жизнь вспоминала как о лучшем режиссере, с которым ей приходилось работать.
К Александру Яковлевичу Таирову Раневская испытывала особые чувства. Ни одного режиссера она никогда больше не уважала так сильно, как уважала его.
«Вспоминая Таирова, — писала она, — мне хотелось сказать о том, что Александр Яковлевич был не только большим художником, но и человеком большого доброго сердца. Чувство благодарности за его желание мне помочь я пронесла через всю жизнь, хотя сыграла у него только в одном спектакле — в «Патетической сонате»».
Раневская всегда говорила, что со всеми режиссерами у нее была взаимная нелюбовь. Единственным исключением стал Таиров. Разве что в 1966 году в Театре имени Моссовета, когда «Странную миссис Сэвидж» с ней в главной роли ставил талантливейший Варпаховский, Раневская нашла для него несколько добрых слов. И то, звучали они так: «Этот режиссер — единственный, после Таирова, кто не раздражает меня. Но и он работает не по моей системе».
Она любила повторять, что «испорчена» Таировым, потому что он был единственным режиссером на ее памяти, который стремился показывать в спектакле актеров, а не только самого себя.
В Театре Красной армии, куда Раневская перешла в 1933 году, ей наконец-то дали главную роль, и не в каком-нибудь проходном спектакле, а в знаменитой пьесе Горького «Васса Железнова».
Художественным руководителем Театра Красной армии в то время был Юрий Александрович Завадский, с которым пути Раневской потом еще не раз пересекались. А главным режиссером была Елизавета Сергеевна Телешова, которая и настояла на том, чтобы их новой артистке отдали роль Вассы Железновой.
Горький был большим мастером создания ярких, сильных и противоречивых характеров, поэтому артисты всегда стремились играть в его пьесах. Но «Васса Железнова» даже у Горького стоит особняком, потому что главный герой — колосс, скала, человек сильный и властный — там женщина. Такая роль — настоящий подарок для любой актрисы. К тому же, эту пьесу прежде еще никто не ставил, и Раневской предстояло стать первой Вассой, с которой впоследствии будут сравнивать всех остальных.
Надо сказать, она очень комплексовала и боялась играть эту роль. Вновь вспыхнула ее болезненная неуверенность в себе, и она даже просила дать ей второстепенную роль Анны, а потом написала письмо самому Горькому, прося его совета. Впрочем, она его так и не отправила — великий писатель умер незадолго до премьеры, так и не успев увидеть «Вассу Железнову» на сцене.
В Театре Красной армии Раневская проработала до 1938 года. За это время она получила звание Заслуженной артистки, а главное — стала по-настоящему знаменитой.
Роли ей давали интересные, в которых можно было развернуться и проявить разные грани своего таланта. Были среди них и роли классического репертуара, как например сваха в «Последней жертве» Островского. А были и ультрасовременные, как радистка Оксана в «Гибели эскадры» Корнейчука. Эта роль была для Раневской нетипичной — не трагикомическая, какие она обычно играла, а по-настоящему трагическая и даже героическая. И Раневская блестяще сыграла идейную коммунистку, которая, заменяя погибшего комиссара, ведет людей к победе. Сам драматург сказал, что он видел свою пьесу в десятках театров, но нигде не было такой великолепной Оксаны.
Но, конечно, «звездой», как сейчас принято говорить, ее сделала роль Вассы. Несмотря на то, что еще в начале 1936 года основной коллектив театра во главе с Завадским по распоряжению Всесоюзного комитета по делам искусств был переведен в Ростов, «Вассу Железнову» все равно поставили. Правда, не на главной сцене, а в небольшом зале, где артистам и развернуться было негде. Но успех все равно был огромный, и о Раневской заговорила вся Москва.
В 1938 году Раневскую пригласили перейти в Малый театр, режиссер которого даже обещал невероятное — ставить пьесы конкретно под нее.
Это ли не мечта любой артистки? Не говоря уж о том, что Малый театр был старым, известным, с богатой историей, то есть, так сказать, престижным, гораздо престижнее Центрального театра Красной армии.
Раневская подала заявление об уходе, но его не приняли, а 22 декабря 1938 года в газете «Советское искусство» появилась статья начальника Центрального театра Красной армии батальонного комиссара М. И. Угрюмова о борьбе с «летунами», где тот писал: «Есть у нас и такие артисты, как Герата и Раневская. Где бы они ни выступали, они говорят о своей любви и преданности театру. Однако стоит им получить приглашение из других театров, как они тут же забывают о своей любви и преданности к ЦТКА».
Раневская – это эпоха! Язвительный философ с цигаркой в зубах. Каждое высказывание – скандал и эпатаж.Что за жизнь прожила та, которой злопыхатели приписывают роман с Анной Ахматовой и Меркурьевым, ссоры с режиссерами, самый тяжелый характер среди артистов и тотальное одиночество?
Великая Фаина Раневская по сей день вдохновляет и веселит своих поклонников неповторимым юмором. Ее афоризмы не менее популярны, чем цитаты Эйнштейна или Марка Твена — а количество приписываемых ей крылатых выражений зашкаливает! Пожалуй, Фаина Раневская — самая цитируемая женщина в истории. В этой книге собраны все афоризмы Фаины Раневской: великая мастерица острого словца не даст вам заскучать.
Прежде считалось, что Фаина Раневская была не просто «старой девой», а чуть ли не мужененавистницей, никогда не влюблялась и не выходила замуж. Ей даже приписывали авторство общеизвестной остроты: «Хорошее дело браком не назовут».Но, оказывается, в судьбе Раневской была единственная, зато великая любовь – любовь-наваждение, любовь – «солнечный удар», любовь на всю жизнь.Кому отдала свое сердце гениальная актриса? Кого она не могла забыть до конца своих дней? Кому была верна «и в радости, и в печали»? И почему хранила эту тайну почти полвека?А когда все же решилась рассказать – сквозь привычную иронию и «фирменные» остроты и афоризмы Раневской прорвалась такая неподдельная боль, такая скорбь, такой «плач Ярославны», что комок в горле…Много лет эта исповедь считалась пропавшей, утерянной, сожженной самой Раневской.
Любимая актриса советского кино и театра Фаина Георгиевна Раневская знаменита не только актерскими работами, но и своим остроумием, самоиронией и юмором. В беседах Раневская не стеснялась в выражениях, а ее гениальные фразы сразу же разлетались по Москве.
В личном архиве Фаины Раневской, который считался утраченным более четверти века, обнаружились не только ее сенсационные мемуары, дневники, рисунки, но и подборка стихов. При жизни великая актриса не показывала их даже самым близким друзьям, среди которых была и Анна Ахматова, – это ее Раневская считала Поэтом с большой буквы, а себя – всего лишь «рифмоплетом» (ее собственные слова). Однако каждый, кому повезет прочесть эту книгу, может убедиться, что «вирши» Раневской – настоящая поэзия: остроумная, талантливая, очень смешная, очень горькая, очень личная.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ. Полное издание воспоминаний, острот и афоризмов великой актрисы. Так говорила Раневская: «Красота – страшная сила. И с каждым годом всё страшнее и страшнее…» «Деньги, конечно, грязь, но до чего же лечебная!» «Не найти такой задницы, через которую мы бы уже чего-то не сделали» «Если жизнь повернулась к тебе ж.пой – дай ей пинка под зад!» «Живу с высоко поднятой головой. А как иначе, если по горло в г.вне?» Но эта книга – больше, чем собрание неизвестных анекдотов и хохм заслуженной матерщинницы и народной насмешницы Советского Союза, которая никогда не стеснялась в выражениях и умела высмеять наповал, чьи забористые шутки сразу становились «крылатыми», а нецензурные откровения, площадная мудрость и «вредные советы» актуальны до сих пор.
Опубликовано в журнале «Левая политика», № 10–11 .
"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/.
«Почему я собираюсь записать сейчас свои воспоминания о покойном Леониде Николаевиче Андрееве? Есть ли у меня такие воспоминания, которые стоило бы сообщать?Работали ли мы вместе с ним над чем-нибудь? – Никогда. Часто мы встречались? – Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? – Был один, но этот разговор очень мало касался обоих нас и имел окончание трагикомическое, а пожалуй, и просто водевильное, так что о нем не хочется вспоминать…».
Деятельность «общественников» широко освещается прессой, но о многих фактах, скрытых от глаз широких кругов или оставшихся в тени, рассказывается впервые. Например, за что Леонид Рошаль объявил войну Минздраву или как игорная мафия угрожала Карену Шахназарову и Александру Калягину? Зачем Николай Сванидзе, рискуя жизнью, вел переговоры с разъяренными омоновцами и как российские наблюдатели повлияли на выборы Президента Украины?Новое развитие в книге получили такие громкие дела, как конфликт в Южном Бутове, трагедия рядового Андрея Сычева, движение в защиту алтайского водителя Олега Щербинского и другие.
Курская магнитная аномалия — величайший железорудный бассейн планеты. Заинтересованное внимание читателей привлекают и по-своему драматическая история КМА, и бурный размах строительства гигантского промышленного комплекса в сердце Российской Федерации.Писатель Георгий Кублицкий рассказывает о многих сторонах жизни и быта горняцких городов, о гигантских карьерах, где работают машины, рожденные научно-технической революцией, о делах и героях рудного бассейна.
Свободные раздумья на избранную тему, сатирические гротески, лирические зарисовки — эссе Нарайана широко разнообразят каноны жанра. Почти во всех эссе проявляется характерная черта сатирического дарования писателя — остро подмечая несообразности и пороки нашего времени, он умеет легким смещением акцентов и утрировкой доводить их до полного абсурда.