Записки русской американки. Семейные хроники и случайные встречи - [22]
Его учебник всеобщей истории (Древнего мира, Средних веков и новой истории Западной Европы) в трех томах (1858) действительно имел большой успех; к 1881 году учебник переиздавался не менее восьми раз. Новшеством было то, что он содержал библиографию по различным темам. «Как можно менее голых чисел и безличных имен и как можно более живых людей», – пишет Шульгин в предисловии. Он также написал первую историю Киевского университета (1860).
Много лет тому назад я нашла в Ленинке его опубликованную диссертацию под названием «О состоянии женщин в России до Петра Великого» (1850), тогда же сделала копию (заинтриговало чуть ли не феминистское название), но целиком прочла, только когда собралась писать о прадеде. Продолжая женскую тему, которая наверняка занимала немало места и в его «рыцарском» сочинении, В. Я. начинает с того, как менялось положение женщины в западной и восточной культурах, а потом переходит к России. (Правда, название Россия обрело официальный статус только при Иване Грозном.) Он пишет: «…чем развитее общество, тем более уравновешено в нем значение обоих полов. Унижая женщину, мужчина этим только показывал свое собственное унижение. ‹…› Восток унизил женщину до вещи, служащей к удовлетворению чувственности мужчины». Изменение отношения к женщине в христианском мире он отчасти относит на счет института рыцарства и говорит о Деве Марии, «освободившей женщину из-под деспотизма мужа»[100]. Далее он утверждает, что в эпоху Возрождения образованные женщины участвовали в ученых диспутах, даже становились богословами и т. д. Теперь эти факты хорошо известны, но в 1850 году в России они наверняка казались новыми. На Руси, пишет В. Я., женщина играла в «родовых отношениях» главную роль, но скудность источников усложняет более основательное изучение[101].
Его работа, кажется, была первым профессиональным исследованием этой темы. Московский историк К. Д. Кавелин, видный западник, написал на нее большую рецензию, в которой говорится, что Шульгин «умел выбрать тему и сумел развить ее с редким историческим талантом, приготовленный к труду большой начитанностью и основательным изучением предмета по историческим памятникам всех славянских племен», а саму тему назвал «одним из самых чувствительных пробелов в русской истории»[102]. Кавелин, однако, не соглашался с некоторыми выводами Шульгина, например с тем, что принятие христианства отчасти привело к исключению женщины из мужского общества, конечным результатом которого было женское затворничество, напоминавшее монашеский быт.
В начале 1860-х годов ученый совет предложил В. Я. место ординарного профессора, хотя у него не было докторской степени. Дома говорили, что он получил один отрицательный голос (черный шар) на голосовании и в обиде ушел из университета; по официальной версии против него выступили коллеги по кафедре, то есть его «ушли». В. Я. дважды приглашали в Московский университет на место историка П. Н. Кудрявцева (друга и преемника Т. Н. Грановского), но он не хотел уезжать из Киева.
Первый номер «Киевлянина» (1864) открывался словами «Этот край русский, русский, русский», отражавшими русофильскую установку газеты, поначалу занимавшей умеренно либеральную позицию (известно, например, что Шульгин был убежденным сторонником реформ Александра II) – консервативно-монархическую уже после его смерти. Первые годы она отчасти существовала на государственную субсидию (6000 рублей в год), от которой В. Я. Шульгин отказался, когда газета встала на ноги. Причиной было желание полной независимости от какого-либо внешнего давления. «Киевлянин», имевший репутацию профессиональной профессорской газеты, со временем стал самой читаемой газетой на юго-западе. Сначала газета активно выступала против влияния польской шляхты и, соответственно, католичества. Свои передовицы тех лет Шульгин нередко посвящал этой теме, продвигая среди прочего «просвещенческий» учебный проект – создание новых народных школ с преподаванием на русском языке (а не на польском или местном наречии)[103]; этот выбор объяснялся «прогрессом» и выгодой для учащихся (предполагалось, что в дальнейшем он поможет им в продвижении по службе), за которыми, однако, стояла идея единой и неделимой России. Вот что писал в «Киевлянине» бывший попечитель Киевского учебного округа М. В. Юзефович: «Портить народные школы введением в них преподавания на местных наречиях дозволить нельзя. А писать и издавать на них книги [можно] сколько угодно. Всякая же книга с хорошим содержанием, на каком бы языке и наречии ни была она написана, может быть только полезной». Об украинофильстве: «Украинофильская идея вовсе не есть идея малорусская: она чисто польского происхождения [и] ратуют за нее те, кто против нашего народного единства»[104].
Виталий Яковлевич. Гравюра (середина XIX в.)
Получается, что главный враг – поляки, а не малороссы. Таких взглядов придерживался и Шульгин, который, однако, не меньше критиковал местные административные практики, в особенности те, что имели отношение к промышленности и земледелию, защищая принципы либеральной экономики и интересы крестьян и рабочих.
