Записки русского интеллигента - [31]

Перед вечером мы подошли к морскому пароходу и пересели на него. По сравнению с волжскими дворцами-пароходами он выглядел грязноватым, везде большая теснота, и особенного удовольствия этот переход, конечно, не доставил. Благо, что он был короткий. Рано утром мы пришли в Порт-Петровск и сейчас же взяли билеты на поезд до Владикавказа. В нём провели один день. Я нанял «коч-коляску», мы выехали часов в 12 дня и засветло доехали до Ларса. А оттуда рано утром отправились по Дарьяльскому ущелью{135}. Чтобы наилучшим образом запечатлеть его красоты, до станции Казбек большую часть пути шли пешком рядом с «коч-коляской».

Ночевали мы в той же единственной гостинице, что и в 1896 году. Наутро наметили отправиться на Девдоракский ледник{136}. А встали рано утром – всё небо покрыто низкими облаками. Мы засомневались, стоит ли совершать довольно сложную и дальнюю экскурсию. Ведь предстояло вёрст восемь ехать по шоссе обратно к Владикавказу, а потом по тропе подыматься ещё вёрст восемь. Однако было жалко расставаться с мыслью побывать на леднике.

На линейке доехали до сторожки в устье Девдоракского ущелья. Туман уже несколько приподнялся, и мы, взявши здесь в качестве проводников двух мальчиков, двинулись пешком по тропе к леднику. Вскоре мы попали в облако, и окружающие нас предметы выглядели неестественными. Вдруг на дороге мы заметили громадное животное: уж не верблюд ли? Но, подойдя вплотную, увидели – обыкновенная лошадь, к тому же совсем не крупная. Этот обман зрения я объясняю так: из-за тумана предметы, находящиеся близко от нас, мы относим на расстояние значительно большее, чем на самом деле, а угол зрения от воздушной перспективы не меняется. Таким образом, человека мы видим под большим углом зрения, но он, благодаря воздушной с туманом перспективе, кажется нам далеко отстоящим от нас. Сочетание большого угла зрения с кажущимся большим удалением предметов и создаёт впечатление сильно увеличенных размеров.

Но вот туман редеет. Над нашими головами показалось совершенно чистое голубое небо, а под нами – море облаков. По поверхности облаков медленно ползут волны и, наползая на берег ущелья, заливают его и вновь медленно отступают назад – будто очень замедленный прибой морских волн.

Отдохнув и закусив в сторожке, отправились дальше. Мы прошли по морене{137} до самого льда, но по нему идти было уже нельзя – стали попадаться большие трещины и без особых приспособлений хождение становилось небезопасным. Сидя на краю морены, мы полюбовались на могучие льды и тем же путём возвратились к сторожке, где нас ожидала наша линейка.

Нам так понравилось это восхождение, что мы на следующий день отправились на другой ледник – Чхерский, путь к которому лежит прямо от станции Казбек мимо селения Герчеты и церкви Цминда Самеба{138}. Тропы туда вообще не было. За совершенно ничтожную плату нас взялся провести старик, местный житель. По собственной инициативе он нёс ящик с фотографическим аппаратом и две наши шинели. Шли мы чудесными альпийскими лугами. Подъём оказался нетрудным, и мы вскоре вышли к могучей ледяной реке. Вершина Казбека, которая как бы царит и венчает ледяное поле, из которого выплывает эта река, была окутана облаками.

Налюбовавшись, мы отправились назад. Облака начали спускаться, и пошёл мелкий дождь. Хорошо, что взяли шинели. Сделалось так скользко, что на некоторых склонах мы садились на низкую траву и съезжали вниз точно с ледяной горки. Благодаря такому способу передвижения мы быстро добрались до Цминды Самебы и здесь наблюдали явление, которое я никогда не забуду. В метеорологической оптике оно называется «явление Гало»: облако опускалось быстрее нас, и, когда мы съехали к церкви туман оказался над нами, а солнце освещало нас сверху и мы могли видеть свои, сильно увеличенные в размерах тени на облаке, причём, вследствие дифракции, тень окружал венец радуги точно громадный круг святости, изображаемый на иконах. И что особенно удивительно, тени каждого из нас видели все, а нимб каждый наблюдал только вокруг собственной тени. Это весьма редко наблюдаемое явление исключительно красиво, и я видел его единственный раз в жизни.

Пообедавши, мы развесили свои мокрые шинели на нашей «коч-коляске» и поехали к Коби и Крестовому перевалу.

В Тифлисе мы остановились в гостинице «Франция», построенной по старинному плану. Дом в два или три этажа имеет внутренний двор, окружённый балконами этажей. Все номера гостиницы выходят на эти этажи-балконы.

Здесь мы провели дня два. Ходили в ботанический сад. Конечно, посетили и восточные кварталы, и бани Орбельяни – испробовали восточный массаж.

Из Тифлиса дневным поездом по главной линии доехали до Михайловской, пересели в боржомский поезд и к вечеру прибыли в Боржом. Остановились мы в гостинице недалеко от железнодорожной станции. Утром мы отправились в парк Минеральных вод и увидели там моих знакомых, с которыми я встречался в 1896 году. Звали одну девушку Оля Грузенберг, это была очаровательная белокурая, с голубыми глазами евреечка. Своей внешностью и милым поведением она обращала на себя внимание буквально всех, мне она очень нравилась. Потом, к сожалению, я её никогда не встречал. Слышал от кого-то, что она, кончив гимназию, сделалась учительницей в еврейской школе. Недавно мне попалась книжечка с довольно интересными рисунками пером художника Грузенберга. Она была посвящена сестре художника – Ольге Николаевне Грузенберг. Должно быть, это и есть наша Оля, ведь у неё, помнится, был младший брат.