Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб - [10]

дал распоряжение, понял? – подняв вверх указательный палец и бросив взгляд куда-то на потолок, проговорил полковник, и после короткой паузы добавил: – Ну, успехов тебе, сынку. До побаченья. Может, когда судьба еще раз сведет.

Утром группа старших офицеров и генералов удивленно смотрела на странно одетого молодого человека, в адидасовском костюме и дорогих хромовых сапогах, с вещмешком, и на его не менее колоритного сопровождающего, которые стояли неподалеку от взлетной полосы в ожидании подруливающего самолета. Еще большее удивление охватило «двухпросветников» и «пижаистов», когда прибывший генерал первыми пропустил в салон этих двоих «неуставников» и предложил им занять лучшие места из двенадцати, которыми оборудован учебный истребитель-бомбардировщик. Правда, эта странная парочка проследовала в конец салона и разместилась на пластиковом полу, бросив под себя вещмешки…

Затем были посадочная полоса истребительной дивизии, комичная сцена с дежурным одного из КПП, долгая дорога на пригородной электричке, которая кланялась каждому столбу, внезапный приезд домой, смена багажа и опять новая, теперь уже намного более дальняя дорога, новые встречи, новые проблемы, новые победы и поражения, вновь победы, и так без конца.

Кончилась брусчатка, а вместе с ней и гул шагов. Теперь отец и дочь шагали по обычному серому асфальту. Красная площадь осталась позади вместе с воспоминаниями об одной присяге, трижды принесенной одним и тем же человеком одной и той же стране. Фантастика да и только! А может быть, это просто одна из черт того абсурдного времени, в котором мы жили? Ведь формально уже нет той страны, которой мы присягали, а может, и той присяги тоже уже не существует? Может быть, от всего этого надо быстрей отказаться в угоду сиюминутной конъюнктуре и мимолетной политической выгоде? Но это каждый решает только сам, ведь свобода – это не просто осознанная необходимость, а осознанная необходимость перемен.

Добрый и по-детски озорной взгляд дочери вырвал отца из мира воспоминаний и вернул к действительности со всеми ее плюсами и минусами, со всем тем, что она дает нам или отнимает у нас. Ведь именно этот полет во времени, благодаря которому у нас есть что вспомнить, и называется жизнь.

Грань

Еще два выстрела, и я закончу круг,

Неся свой крест как бремя и награду,

Еще два выстрела, и я закончу вдруг

Свой путь, чтобы остаться где-то рядом…

Он умер сразу, не рванувши вмиг

Рубахи ворот, с ним жилет и галстук,

И только мысли уходили в крик

Безмолвных и потусторонних галсов.

Скользит перчатки кожаная гладь

По рукояти пистолетной вниз.

И ствол ушел в карман уже на пядь,

Лишь магазина чуть отстал карниз.

Работа сделана. Чуть-чуть не по нутру

Лишь штриховой осадок – недоспал.

Ведь он, наверно, тоже поутру

Не верил в свой трагический провал.

Мы долго жили рядом или врозь,

Порой пересекались невзначай,

Но жизнь упрямо вбила розни гвоздь,

И мы не соберемся уж на чай.

Он выбрал путь, и в том вина иль рок,

Что кровь на нем моих друзей.

Моя Судьба согнулась в боли в лунный рог,

И в той судьбе один свидетель – я.

Нет злобы, холодок лишь по спине,

Сейчас в отель и в ванну, после спать,

Людские судьбы меркнут на войне,

Где невозможно фронта отыскать.

Сентябрь, сухо, в шелестве листвы

Домашних грез манящий аромат,

И дочка спит в коляске. У жены

Все время напряженно-ждущий взгляд.

Еще два выстрела, и, видимо, домой

Мне можно улетать, пройдя весь мир.

Дочь родилась, и вот теперь со мной

Идет по жизни маленький кумир.

Рожденье дочери – граничная черта,

Судьбу невидимо деля на половины,

Прошла сквозь душу, тонко очертя

И на места расставив чувств лавины.

Ствол тихо спит в кармане – он устал.

Работа сделана, другие двинут дальше,

А я не буду ждать большой провал,

Чтоб, завершив работу, жить без фальши.

Еще два выстрела, и я закончу круг,

Неся свой крест как бремя и награду,

Еще два выстрела, и я закончу вдруг

Свой путь, чтобы остаться где-то рядом…

20.11.2003

Берлинская небыль

Взятое слово необходимо держать, даже если это очень сложно сделать.

(7502 год от с. м.)

Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…

Шекспир

Берлин жил своей обычной жизнью. День в этом непредсказуемом с точки зрения погоды городе обещал быть веселым и солнечным. Горожане спокойно занимались своими делами и ведать не ведали о моих приготовлениях. Анатолий Сергеевич позвонил точно в назначенное время и, как всегда, мягко, но уверенно подтвердил готовность к запланированному мероприятию. Я чмокнул еще дремавшую в теплой постели супругу в щеку и направился на кухню варить кофе. У меня было такое ощущение, будто я воссиял изнутри каким-то удивительным светом. На душе было легко и радостно.

Курс на спецфакультете Академии полиции завершился, как всегда, удачно, мероприятия в посольском Доме советской культуры прошли просто на ура. Немецкая сторона долго благодарила наших представителей. Невидимые, но эффективные действия курирующих нас товарищей обеспечили такую насыщенность и непрерывность мероприятий, что это не могло не радовать. Работа шла своим чередом, поездка подходила к концу, впереди ждала защита докторской диссертации и долгожданная радость получения диплома из рук самого академика Станислава Сергеевича Шаталина в ходе официальной презентации и при активном участии в ней представительной группы штатских и не очень штатских знаменитостей.