Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе - [28]

Дело ещё и в том, что стандарты поведения можно сделать частью культуры только путём примера. Люди умеют учиться только на примерах, особенно в такой деликатной части культуры, каковой является мораль и этика. Обучение морали и этике происходит на неосознаваемом уровне, путём копирования поведения окружающих. Это я усвоил на себе, и доказал сам себе, когда я через несколько лет жизни в США с изумлением обнаружил, что я больше не харкаю соплёй на тротуар, а плюю в салфетку, которую потом выкидываю в урну, не разбрасываю мусор где попало, а кидаю его в предназначенные для этого места, а на прогулках здороваюсь и улыбаюсь незнакомым людям, причём губы сами растягиваются в приветственной, социальной американской улыбке, прежде чем я успел что-либо сообразить. Эти закономерности обучения действуют даже в обезьяньей стае. Чтобы обучить стаю новым навыкам, достаточно обучить им вожака.

Таким образом, я подталкиваю тебя, читатель, к финальной мысли о том, что для того чтобы сформировать здоровое общество, надо прежде всего сформировать процессы создания и обновления в этом обществе его элиты, то есть той части общества, которая является эталоном и хранителем его моральных принципов, его идеологии и этики. Сама команда социальных инженеров на роль элиты не годится. Она для этого даже и не предназначена. Социальные инженеры — это профессионалы, которые исследуют общественные процессы и предлагают реально выполнимые схемы и проекты совершенствования идеологии, этики и социальных структур. Элита же — это просто наилучшая часть общества, причём именно само общество и считает её наилучшей частью, доверяя ей рычаги власти, а не она сама себя, как это чаще всего и бывает. Роль же социальных инженеров состоит в определении комплекса процедур, посредством которого общество определяет своих достойнейших представителей, формирует из них элитарный корпус и вверяет им рычаги управления обществом.

В наиболее скверно устроенном обществе элита сама провозглашает себя наилучшей его частью. Она откровенно пренебрегает мнением основной части общества, она пользуется рычагами власти, чтобы приумножить своё благосостояние, а также сохранить и расширить свою власть. Это не элита, а антиэлита, потому что она не укрепляет общество и не развивает его, а питается им как паразит и разрушает его морально и физически. Такая антиэлита называется олигархией, и это именно то, что мы сейчас имеем в России.

В более благоприятном случае, общество обмануто элитой и считает её своей лучшей частью благодаря усилиям неэтичных социальных инженеров, нанятых этой элитой и оболванивающих народ. Это тоже уже не элита, а скрытая олигархия, маскирующаяся под элиту. Такого рода ситуацию мы сейчас и имеем в Америке: эта страна уже вступила в период своего распада. В нынешних США у кормила власти обосновались несколько правящих кланов, которые избираются во власть исключительно благодаря толстым кошелькам, а не личным достоинствам. Все в Америке это знают, но всем на это наплевать. Мораль среднего американца еще не поднялась до такого уровня, чтобы считать это положение дел антиморальным и мерзким. Среднего американца усердно накачивают кока-колой и пепси-колой, футболом и бейсболом, чипсами и комиксами, и заставляют работать до одури, чтобы он много не думал и голосовал за кого надо. Вот он не думает. Последствия этой гадкой политики вполне очевидны: в великой стране, где не счесть выдающихся талантов, мы имеем жалкого урода-президента, бывшего алкоголика, ничем не одарённого, с низким интеллектом, выбранного из дрянной номенклатурной колоды — вместо щедро одарённого природой человека, выдвинутого американским народом. А ещё мы имеем скверную систему народного образования, ханжескую политкорректность, прогибающуюся перед блудливыми неграми, не желающими учиться и работать, а желающими вечно сидеть на пособиях, феминистками, педерастами и прочими выродками и моральными спекулянтами, и третирующую достойных людей за честные высказывания. Достойные и умные люди — самые опасные люди при такой системе власти. Вот им и затыкают рты политкорректностью и прочим гавном. Политкорректность — это не что иное, как подлый вариант неявной цензуры. Под нарушение политкорректности можно подвести любое смелое и честное высказывание. Для этого-то она и существует, а вовсе не для защиты негров, феминисток и педерастов, на которых всем насрать. Только никто этого не понимает и не поймёт. Чтобы понять такие вещи об этой стране, надо приехать в неё из России.

А еще мы имеем дурно пахнущую войну в Ираке, имеем отсутствие сети безопасности, отсутствие элементарных социальных программ, вследствие которого, например, психически больные люди теряют работу и дом, ходят по улицам нелечённые и необихоженные, и побираются по помойкам. Много чего имеем. Не всё и в Америке гладко. Это только из России кажется, что здесь райская жизнь.

На примере США как нельзя лучше видно, что социально-этические сбои немедленно отзываются в виде многочисленных и весьма болезненных проблем в общественной инфраструктуре. Когда этих сбоев меньше, взаимосвязь между тем и другим гораздо очевиднее, чем в обществе, где уже разразилась тотальная этическая катастрофа, при которой нормальная этика в стране вообще отсутствует — как это наблюдается в России. В России этические нормы искажены и изуродованы до такой степени, что никто там уже и не вспоминает о необходимости уважать своих сограждан, заботиться друг о друге и быть честными по отношению друг к другу. Поэтому никто и не связывает катастрофическое состояние общества с отсутствием в нём элементарной этики. Печально и поучительно.