Записки Петра Андреевича Каратыгина. 1805-1879 - [32]

— Тише, тише, болван. Что ты точно с цепи сорвался, этак меня обожжешь, — ворчит раздраженный трагик.

— Помилуйте, Павел Иванович, щипцы почти совсем простыли.

— Так ты меня холодными хочешь припекать? — вскричал он и прогнал мальчугана из уборной.

Впрочем, находили на него подчас и добрые минуты; это случалось по большей части тогда, когда ему доводилось играть в новом костюме: тут он одевался прежде всех и, важно охорашиваясь, разгуливал по сцене. Станет-бывало перед кем-нибудь из товарищей подбоченясь и, молча глядя ему в глаза, начинает покачиваться с боку на бок. Помолчит, помолчит и, не дождавшись от него ни слова, скажет наконец:

— А ведь новый-то костюм хорош.

И отойдет в сторону.

Глава X

Театральная старина. — «Огни», или разовые деньги. Воспоминания о К. С. Семеновой. — Смерть актера Кондакова. — Дальнейшая судьба знаменитой артистки.

Я помню еще то патриархальное время нашего закулисного мира, когда артисты, вместо нынешних, так называемых разовых, (т. е. поспектакльной платы), получали каждый вечер просто по две восковые свечки, которые обыкновенно они и зажигали у собственного своего зеркальца тогда в довольно обширной уборной стояло только одно большое зеркало, а потому физически невозможно было всем воспользоваться им для своего туалета и гримировки. Само собою разумеется, что не все же артисты, без исключения, получали эти поспектакльные свечки: было много и таких, которых игра, как говорится, не стоила свеч.

Помню я, как некоторые из актеров которые относились к своей личности не слишком кокетливо, предлагали эти свечки своим товарищам сыграть на узелки; иные же, из экономии, зажигали одну только свечку, а другую сберегали для домашнего обихода. Нынешняя поспектакльная плата, конечно, очень выгодна для артистов; особенно для тех, у кого большой репертуар; но если взглянуть с нравственной точки зрения, то эта поденная плата много приносит вреда искусству; для этой приманки иной первоклассный артист хлопочет не о качестве, а о количестве своих ролей. Корыстолюбивый расчет заставляет его иногда брать на себя ничтожные роли, отнимая таковые у второстепенных актеров, которые получают незначительную плату в сравнении с ним, и тем, конечно, возбуждает справедливое негодование с их стороны. Короче — это закулисное яблоко раздора. О нем многое можно бы было сказать, но зачем? Я пишу не современные записки, а вспоминаю старину.

Начало поспектакльной платы в нашей драматической группе относится к далекому прошлому. В конце 1810-х годов знаменитая трагическая актриса Катерина Семеновна Семенова первая начала получать ее и вот по какому поводу: эта артистка, при громадном ее таланте, была немного ленива, а подчас и капризна, так что зачастую, под предлогом болезни, отказывалась от своей должности; отчего, разумеется, страдали и репертуар, и выгоды дирекции. Чтобы как-нибудь заинтересовать актрису с материальной стороны, дирекция, при возобновлении ее контракта, увеличив оклад ее жалованья, включила в условие: сыграть не менее определенного числа спектаклей в продолжении года, получая за каждое представление добавочную сумму, так что чем бы более она сыграла, тем более получила бы вознаграждения. Эта мера имела обоюдную пользу, потому что Семенова пользовалась любовью публики и появление ее на сцене давало почти всегда полные сборы. Вот с этого-то времени и началась у нас поспектакльная плата. Пример Семеновой побудил и других первоклассных артистов заключать с дирекцией контракты на тех же условиях.

Здесь я посвящу несколько строк памяти этой гениальной артистки, которая, конечно, должна занять почетное место в истории русского театра. Катерина Семеновна Семенова воспитывалась в Театральном училище, которое было основано в царствование императрицы Екатерины II, при содействии знаменитого артиста Ивана Афанасьевича Дмитревского в 1770 году. Оно находилось тогда в Большой Миллионной, подле Зимнего дворца, где теперь Преображенские казармы. Это здание называлось в то время лейб-кампанским корпусом.

Катерина Семеновна, будучи еще воспитанницею, дебютировала (к 1803 году, 3-го февраля) в комедии «Навина», под руководством Дмитревского, который занимал тогда должность учителя драматического искусства; второй ее дебют был в 1804 году, в трагедии «Ермак» (сочинение актера Плавильщикова), в роли Ирты, которую она приготовляла при содействии самого автора. Следующие ее дебюты были в трагедиях: «Эдип в Афинах» — Озерова, в том же году, и в «Росславе», сочинение Княжнина; в 1805 году в первой она играла Антигону, во второй — Зафиру; обе эти роли она приготовляла под руководством кии. Шаховского.

С появлением трагедий Озерова сценические успехи Семеновой стали быстро возрастать и вскоре она могла, по справедливости, назваться любимицей публики. В этот период времени она оставила прежнего своего учителя, кн. Шаховского, и проходила свои роли с Николаем Ивановичем Гнедичем (известным переводчиком Илиады). Этот высокообразованный литератор, строгий эллинист и классик, много способствовал своими умными советами развитию ее природного таланта.