Записки от скуки - [37]
CCXI
Однажды Сидзё-но-комон[283] удостоил меня такой речью:
— Тацуаки[284] — непревзойденный в своем деле мастер. Приходит он на днях ко мне и говорит: «Хотя я глуп и неучтив, но осмелюсь полагать, что пятое отверстие во флейте расположено, может быть, самую малость не на том месте. Щитовому отверстию должна соответствовать нота хё, пятому отверстию — нота симому. Между ними располагается нота сёдзэцу. Верхнему отверстию соответствует нота со, далее следует нота фусё, за которой идет вечернее отверстие, дающее ноту осики. После этого следует нота ранкэй. Среднему отверстию соответствует нота бансики, а между средним и шестым отверстиями находится нота синсэн.
Если мы внимательно просмотрим весь ряд, то убедимся, что промежуточной ноты нет только между пятым и верхним отверстиями. Однако промежуток между ними оставляют обычный, из-за чего в этом месте часто фальшивят. По этой причине, в то время когда нужно дуть в это отверстие, флейту обязательно отнимают от губ. Когда же это сделать не умеют, не попадают в тон. Редкий человек может хорошо сыграть на флейте!»
— Превосходная мысль! — продолжал Сидзё. — Именно о таком человеке сказано, что предшественник должен опасаться позже родившегося.
В другой раз я разговаривал с Кагэмоти,[285] и он сказал мне:
— Поскольку у сё[286] все тона расположены равномерно, в него просто дуют — и все. А что касается флейты, то при игре на ней характер тона зависит от того, как в нее дуть, поэтому помимо устных наставлений, которые ты получил относительно каждого отверстия, для игры на ней требуется внимание в сочетании с талантом, и это касается не только пятого отверстия. Значит, нельзя ограничиться только тем, чтобы отнимать мундштук от губ. Если играть неумело, то из любого отверстия звук выйдет фальшивым. У большого мастера любой тон вливается в мелодию. Если мелодия не получается, виноват музыкант. Недостатки инструмента здесь ни при чем.
CCXII
Однажды я сказал музыкантам из храма Небесных Королей:[287]
— Что бы мы ни взяли, в провинции все грубо и неотесанно, и только музыку, исполняемую в храме Небесных Королей во время ритуальных танцев, не стыдно сравнить со столичной.
— Мелодии в том храме, — ответили они, — хорошо сыгрываются по нотам, так что в смысле стройности и красоты звучания инструментов у нас даже лучше, чем у всех прочих. Секрет же заключается в том, что за образец мы берем сохранившуюся по сию пору ноту времен принца. Ее воспроизводит колокол, что находится перед пагодой Шести времен.[288] Он звучит как раз в тоне осики. От похолодания или потепления воздуха тон его может понижаться или повышаться, поэтому за образец мы принимаем тот тон, что бывает во вторую луну в промежутке от собрания в честь нирваны до собрания в память принца Сётоку.[289] В этом весь секрет. При помощи одного этого тона мы можем подобрать любой звук.
Колокола вообще положено настраивать на тон осики. Тон этот символизирует быстротечность. Это — звук колокола из Уголка Быстротечности в Обители Чистоты Священного Сада.[290] Говорят, что колокол для храма Сайондзи[291] тоже должны были отлить в расчете на тон осики, но, сколько его ни переплавляли, никак не могли добиться чистого тона, так что колокол пришлось завозить из дальних стран. Колокол в храме Чистого Алмаза звучит также в тоне осики.
CCXIII
Старые толкователи законов[292] и теперь еще говорят между собой:
— В годы Кэндзи-Коан во время праздника для украшения хобэну[293] из четырех-пяти кусков необычной темно-синей материи делали коня с фитилями от фонарика вместо хвоста и гривы, набрасывали на коня одежды с нарисованной на них паутиной, и хобэн шествовал так, толкуя людям смысл старинной песни. Мы всегда смотрели на него и думали: «Как это интересно!»
В наше время в украшениях год от года стремятся все к большей роскоши: на хобэна цепляют уйму тяжеловесных предметов, так что он с трудом переводит дыхание и идет, поддерживаемый с обеих сторон под руки, не в состоянии сам даже копье держать, — очень неприятное зрелище.
CCXIV
Когда Дзёган — бонза из Такэдани — удостоился однажды чести навестить в монастыре экс-императрицу Тонидзё,[294] она соблаговолила обратиться к нему с вопросом:
— Что более всего способствует упокоению души умершего?
— Комё сингон, Хокёин дхарани,[295] — почтительно ответил тот.
После этого ученики Дзёгана спросили у него:
— Отчего вы изволили отвечать так? Почему же не сказали, что ничего более важного, нежели Нэмбуцу,[296] нет?
— Таково учение моей секты, — ответил им наставник, — и поэтому я хотел было ответить именно так, но вдруг мне пришло в голову: а что я стану отвечать, если императрица изволит задать еще один вопрос: «Где об этом написано?» — ведь я никогда не встречал сутры, где было бы подробно растолковано, что наибольшее упокоение достигается чтением имени Учителя? Тогда я и решил назвать Сингон и Дхарани, как наиболее авторитетные из сутр.
CCXV
Тадзугими — Журавлик — детское имя светлейшего министра Тадзу.[297] Говорят, будто его прозвали так потому, что он съел журавля. Так это неправда.
CCXVI
Монах, в миру Аримунэ,[298]
«Записки на досуге» Ёсида Канэёси (1283–1350) — замечательное произведение японской литературы. Автор знал придворную жизнь, монашеский быт, слышал голоса улицы. Он видел зыбкость этого мира и восхищался им. Был наблюдателен и ироничен, сочинял стихи, возглашал молитвы и выпивал с друзьями. Пытался остановить бег времени, сгустить его текучесть, удержать его мимолётный след. Ёсида Канэёси был одним из тех выдающихся людей, кто заложил основы японской эстетики.
В данной брошюре рассматривается история зарождения, становления, упадка, а также особенности доктрины «Муджахидин Хальк» — Организации моджахедов иранского народа (ОМИН).
Известный российский политик и экономист Сергей Глазьев, сделав анализ глобальных политических и экономических изменений последних лет, пришел к выводу: в результате кризиса, охватившего мир, страны Запада, прежде всего США, наращивают свою агрессию по отношению к другим государствам. Вновь на горизонте, как и в середине XX века, маячит угроза еврофашизма, передовым отрядом которого стали украинские националисты. Свой основной удар Запад направил против России. Зачем Америке новая мировая война и возможно ли ее предотвратить? Почему как плацдарм для нее выбрана Украина? Что мы можем противопоставить западной агрессии? Какое будущее ожидает Россию, Украину и весь мир в XXI столетии? Об этом — в новой книге академика Сергея Юрьевича Глазьева.
Эта книга о правовых и общественно-политических реальностях нынешней России. Главной и единственной причиной всех наших самых острых сегодняшних проблем является все та же советская власть, существующая у нас с октября 1917 г. и по сей день, несмотря на все ее внешние видоизменения. Об этом я писал в своих публикациях в журнале «Континент» и в Интернете, на основе чего и была создана эта книга. Там я утверждаю, что правила игры, присущие этой системе власти, основанной на лжи и беззаконии, пронизывают у нас все и вся – «от общих гуманитарных проблем до войны и разведки, от явлений культуры до действий спецназа, от динамики рождаемости до активности флотов».
Документальный очерк об этнодемографическом положении в сельской глубинке Волгоградской области по состоянию на 2003 год: крестьяне уезжают в город, на хуторах доживают старики, место казаков и русских заступают пришлые, беженцы, и вот уже «Светлый лог именуют Урус-Мартаном, а Камышинку — Камыш-аулом»…
Документальный очерк о русской деревне на исходе XX века, которую накрывает уже третий за столетие вал разорения.
Критика книги "Гаррисон Г. Враг у порога: Фантастический роман. - М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - 416 с. - (Серия "Стальная Крыса")".
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.