Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 2 - [95]
Руальд. Я себе отвоюю лучший замок во всей Англии. Девять десятков англосаксонских рабов будет прислуживать мне за чашею пиршества.
(Один из воинов). Что, конунг Губбо, правда ли, что есть где-то земля еще теплее?
(Губбо). Есть.
(Один из воинов). И что зимы совсем не бывает?
Губбо. Ну, этого нет, чтобы зимы не было; зима есть. Нужно, однакож, попробовать. Мы с тобою, Эдгад, пустимся по полям далее. Скучно долго жить на одном месте. Чтобы и там, по ту сторону океана, вспоминали нас в песнях. Клянусь сей моей сбруей, приедем мы туда на вызолоченном корабле; красная как огонь мантия, и вся будет убрана дорогими каменьями. Шлем... крыло на нем будет, как вечерняя звезда, сиять. Потом приеду к первой царевне в мире, скажу: «Прекрасная царевна, конунг приехал, горя любовью к твоим голубым очам. Его рука поразила сто и сто десятков витязей; и пришел конунг Губбо взять тебя этою самою рукой вместе с приданым, которое приготовил тебе престарелый отец твой. Виват, корабль Губбо! виват и вы товарищи! Теперь идем. Вы два, Авлуг и Ролло, оставайтесь беречь лодки, а мы никому не спустим и насытим кровью мечи наши, пока есть....
***
Альфред, окруженный танами и графами королевства. Благодарю, благодарю вас, благородные таны, за ваше поздравление. Я надеюсь, что вы окажете мне с своей стороны всякую помощь, изгоняя варварство и невежество, в котором тяготеет Англосаксонская нация.
Эдвин. Я всегда готов. 50 вооруженных всадников всякую минуту можешь требовать, государь.
Этельбальд. Рука моя и моих 80 вассалов принадлежат тебе, государь мой.
Сигфред. Всякое законное требование государя готов выполнить. 20 конных и 140 пеших стрелков!
Клеобальд. В моей стране лошадей мало, но пеших, сколько могу собрать....
(Альфред). Вы ошибаетесь, друзья: не этой помощи требовал (я) от вас, на которую конечно всегда имею право. Но я разумел о том благодетельном просвещении, которого нет в Англии; я вас просил споспешествовать мне научить англосаксов... искоренить грубость нравов, которая, как старая кора, пристала к ним.
Таны в безмолвии. Некоторые расставляют руки, рассуждая, что это значит.
Эдвиг. Разве же ты, государь, говоришь, что англы и саксы грубы? Да ведь они покорили Англию!
(Альфред в сторону). Ну, против этого мне нечего говорить. Этот, кажется, кроме войны, и думать ни о чем не хочет. (Вслух). Видел ли ты, Эдвиг, своего сына?
(Эдвиг). Видел, государь.
(Альфред). Что ж, как нашел его?
(Эдвиг). Хорош малый, да чуть ли к чернокнижию не пристрастен, и копьем плохо владеет.
(Альфред). Нет, Эдвиг, ты должен благодарить Бога за такого сына. Этот день побудь с ним, а завтра пришли ко мне. Мы с ним были друзья во всю бытность в Риме. Давно не видел я Англии. Прежнее время как сквозь сон помню. Вот тут должны уцелеть еще остатки римских памятников. Существует ли та стена, которую выстроил император Константин в Лондоне, и бани, вы(строенные) близ Йорка Римлянами?
(Эдвиг). Не знаю, государь, о каких ты римлянах говоришь.
(Альфред). Римляне — народ, который завоевал Англию и которому были подвластны бритты.
(Эдвиг). Бритты были, это правда, а римлян никаких не было.
(Альфред). Ты не знаешь , потому что не читал (книг). Римляне были народ великий; они покорили весь мир, и в том числе бриттов.
(Эдвиг). Воля твоя, король, римляне и живут в Риме. Нет, король, это тебе солгали. У нас есть старики, которые помнят, как покорили саксы, народ, которого храбрее еще никого не было, — и те говорят, что были здесь только бритты.
(Альфред в сторону). Ну, об этом тоже нечего толковать. Хороши наши таны! (Вслух). Я, любезные мои подданные, хочу слышать отчет о нынешнем положении государства и о всех происшествиях, бывших без меня, по кончине брата моего Этельреда. Об отдыхе моем не беспокойтесь; отдохнуть я успею. Ты, Этельбальд, так как старший в государстве и старший советник в Вителагемоте, расскажи мне подробно все.
(Этельбальд). Все хорошо, государь; со стороны датчан только худо. Впрочем, дорога от Йорка до Лондона поправлена и была мощена все время; зверинец твой в исправности; все королевские твои латы, щиты, отцовские и добытые покойным твоим братом Этельредом, я сохранил в исправности.
(Эдвиг). Врет старой медведь: лучшее копье стянул себе.
(Альфред). Ты, Этельбальд, говоришь о моем хозяйстве. Это дело пустое. Я просил тебя рассказать, как государство, в каком положении. Граф Эдвиг, в каком положении государство?
(Эдвиг). Яорлы и бретонские рабы не выплачивают полей, очень опустошенных датчанами; не на что вооружить рыцаря; лошади — мерзость.
(Альфред). Зачем вы позволили датчанам взять Мерси и Эст-Англию?
(Эдвиг). Что ж делать, король? Покойный король, брат твой, храбро сражался, да силы его перетянула сила. Они знаются с дьяволом; с ними из моря приходят морские чудовища.
(Альфред). Брат мой Этельред сражался, как должно славному, доблестному саксонцу; но вы были виною, непокорность вассалов была причиною.
Сифред. Еслиб я имел землю в Эст-Англии и в Мерси, я бы защищал ее моею рукую и руками моих вассалов ; но у меня свои земли есть.
Альфред. Да разве вы умели защитить свои земли? Отчего по всей дороге, по которой мы ехали, пустые пажити и две развалившиеся церкви, и те опустошены? Малолюдный (отряд) датчан издевался над вами; а вы, хорошо вооруженные и христиане, могли вынести это!
П.А. Кулиш (1819-1897) остается фаворитом «української національної ідеології», многочисленные творцы которой охотно цитируют его ранние произведения, переполненные антирусскими выпадами. Как и другие представители первой волны украинофильства, он начал свою деятельность в 1840-е годы с этнографических и литературных изысков, сделавших его «апостолом нац-вiдродження». В тогдашних произведениях Кулиш, по словам советской энциклопедии, «идеализировал гетманско-казацкую верхушку». Мифологизированная и поэтизированная украинская история начала ХIХ в.
В 1854 году в журнале был напечатан «Опыт биографии Н. В. Гоголя» Кулиша, заключавший в себе множество драгоценных материалов для изучения жизни и характера нашего великого писателя. С того времени автор, посвятивший себя этому прекрасному делу, неутомимо работал, собирая новые материалы.Он ездил в Малороссию, был в родовой деревне Гоголя, виделся с почтенною матерью автора «Мертвых душ», Марьею Ивановною Гоголь, услышал от нее много воспоминаний о сыне, получил позволение пользоваться письмами Гоголя к ней и сестрам.
Один из крупнейших деятелей украинского народного просвещения, писатель и историк, этнограф и фольклорист Пантелеймон Александрович Кулиш долгое время кропотливо и целенаправленно собирал исторические материалы о развитии украинской государственности и культуры. Фундаментальное исследование П.А. Кулиша «История воссоединения Руси», над которым он работал почти десять лет, впервые было издано в 1874 г. В этой работе П.А. Кулиш озвучивает идею об историческом вреде национально-освободительных движений на Украине в XVII в.
Исторический роман «Черная рада, хроника 1663 года» впервые был опубликован в журнале Русская беседа в 1857 году. Переиздан в том же году отдельным изданием. Роман посвящён борьбе за гетманский титул после смерти Богдана Хмельницкого. В эпилоге романа Кулиш писал, что обдумывая свое сочинение, он желал: "...каждому колеблющемуся уму доказать, не диссертациею, а художественным воспроизведением забытой и искаженной в наших понятиях старины, нравственную необходимость слияния в одно государство южного русского племени с северным." По словам Ивана франко, «Чёрная рада» — «лучшая историческая повесть в нашей литературе».
Один из крупнейших деятелей украинского народного просвещения, писатель и историк, этнограф и фольклорист Пантелеймон Александрович Кулиш долгое время кропотливо и целенаправленно собирал исторические материалы о развитии украинской государственности и культуры. Фундаментальное исследование П.А. Кулиша «История воссоединения Руси», над которым он работал почти десять лет, впервые было издано в 1874 г. В этой работе П.А. Кулиш озвучивает идею об историческом вреде национально-освободительных движений на Украине в XVII в.
П.А. Кулиш (1819-1897) остается фаворитом «української національної ідеології», многочисленные творцы которой охотно цитируют его ранние произведения, переполненные антирусскими выпадами. Как и другие представители первой волны украинофильства, он начал свою деятельность в 1840-е годы с этнографических и литературных изысков, сделавших его «апостолом нац-вiдродження». В тогдашних произведениях Кулиш, по словам советской энциклопедии, «идеализировал гетманско-казацкую верхушку». Мифологизированная и поэтизированная украинская история начала ХIХ в.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.