Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 2 - [8]
В письмах третьей особы, опять отличайщейся от первых двух, как характером, так и житейскими обстоятельствами, я нашел следующие выражения, характеризующие Гоголя.
Марта 18-го, 1844. "...Мне показалось, что я с вами где-нибудь сижу, как случалось в Остенде и Ницце, и что вам говорю все, что в голову приходит, и что вам рассказываю всякую всячину. Вы меня тогда слушали, тихонько улыбаясь и закручивая усы... Как я вас вижу, Николай Васильевич! Точно как будто бы вы передо мной стояли! - Vous etes une de nos gloires modernes: как же русскому вами не гордиться? Видите, вот как я вам это объясню. Как русская - вы для меня Гоголь, и я вами горжусь; а как <Анна Михайловна> - вы только для меня Николай Васильевич, то есть, христианский, любезнейший, вернейший друг".
Марта 14-го, 1845. "Любезный Николай Васильевич! Пожалуйста напишите <Софье Михайловне> [5]. Она немножко унывает. Вот ее слова: "И me foudrait deux ou trois bonnes conversations avec notre cher ami, pour me calmer et me remettre sur la bonne voie".
Сентября 24-го, 1845. "<Смирнова> также беспокоится на ваш счет.----------Все это лето она вела жизнь вялую, недеятельную; не было у нее постоянных часов для занятия----------Я вам все это пишу потому, что, зная ваше влияние на <Александру Осиповну>, я уверена, что вы можете дать ей хороший совет".
Ноября 7-го, 1845. "...Мне так часто хотелось бы puiser courage et de l'espoir dans votre inebranlable fois et dans votre maniere consolante d'envisager l'avenir".
Генваря 7-го, 1846. "...Любезный Николай Васильевич, браните меня пожалуйста. Ваши упреки для меня приятны; я их люблю".
Я позволяю себе делать небольшие отступления от хронологического порядка, дабы цельнее показать значение Гоголя в обыкновенной жизни для друзей его. Далее будут следовать выписки из писем нескольких его приятелей, более или менее к нему близких. Я отделю их одного от другого цифрами.
1
Марта 20-го, 1845. "...Благодарю вас тысячекратно за то, что вы наткнули меня на мысль - обратить внимание на наши православные священнодействия, которые возвышают мысль, услаждают сердце, умиляют душу, и проч. и проч. Без вас, я бы не был деятельным в подобном чтении, а, имея его только в виду, все бы откладывал, по моему обыкновению, в дальний ящик... Это чтение есть истинная манна, манна вышенебесная!"
2
Июля 18-го, 1844. "...Вы вызываете меня на исповедь. Я не отказался бы от нее изустно: так уверен в ваших чувствах, и особенно в тех, кои побудили вас обратиться ко мне с запросом; но исповедь заочная, письменная не только затруднительна, но и невозможна".
3
Декабря 12-го, 1844. "...Я, по вашим советам, читаю "Подражание И<исусу> Х<ристу>" и буду постоянно продолжать, хотя не дается мне живой молитвы".
Мая 27-го, 1845. "...Между тем напал случайно на старинную фр<анцузскую> книгу Eloqnence des Auteurs Sacres, в которой многое как будто нарочно для моего положения написано. Но, увы! Никакие слова, самые сильные, не проникают в глубину прескверной моей души".
4
Февраля 12-го, 1845. "Горячими слезами облил я письмо твое, любезный друг! Благодарю, благодарю тебя за твое благодеяние. И всякий раз плачу, как его перечитываю...".
1844-й год Гоголь завершил прекрасным планом, которому, к сожалению, не суждено было осуществиться, по обстоятельствам, от него не зависевшим. Он определил, чтобы часть суммы, выручаемой от продажи его сочинений, обращаема была для помощи молодым талантливым людям, воспитывающимся в С.-Петербургском университете. Об этом он написал к одному из петербургских друзей своих, прося его взять на себя обязанность раздавать, по усмотрению, деньги, но сохранить в глубокой тайне, от кого они жертвуются. Это письмо, покаместь, еще не отыскано, но содержание его ясно из письма к Гоголю (от 18-го декабря, 1844) от одной особы, которой сделалось известным его поручение. Вот оно.
"Вчера утром пришел ко мне <Плетнев> с вашим письмом, и мне открылась загадка вашего молчания: на такое письмо надобно время, и вы хорошо сделали, что сперва ему отвечали. Я говею, следовательно очищаю душу от грехов, готовлю ее на обновление, на преумножение, любви, страха Божия. Теперь я вижу уже глазами, более светлыми, нежели тому назад шесть месяцев; знаю и то, что совесть мне гласит; знаю и то, что искренняя дружба вынуждает меня вам сказать, без всяких лишний светских обиняков. На <Плетнева> вы не пеняйте за то, что он почувствовал нужду показать мне ваше письмо.----------Он не уверен в вас, и при том, ему кажется, что в вас нет простоты. <Плетневу> нужно было со мною переговорить, чтобы решить недоумение на многие слова ваши. Потому не сердитесь на него; а, напротив, сознайтесь, что он поступил благоразумно.------Во-первых, он вас упрекает в недостатке простоты, и я с ним тоже согласна. Этот недостаток для меня уже проявился в Ницце, когда с таким упорством вы отказывались жить у В<ьельгорских> и не хотели изъяснить мне причин этого отклонения. Проявился позже этот недостаток в более мелочных вещах.----------Вы же сами мне говорили, что мы здесь тесно связаны друг с другом. Это правда не в одном отношении отвлеченном, но и в материальном. Так тесно связаны души наши с телами нашими, что это повторяется и в общественности нашей. Мы, спасая души близких нам, не можем и не должны пренебречь и о их теле. Ведь <Филонов> умер бы с голоду, если бы <Александра Осиповна> ему только Библию посылала. У вас на руках старая мать и сестры.----------Знаете ли, что St. Francois de Sales говорит: "Nous nous amusons souvent a etre tous anges, et nous oublions qu'il faut avant tout etre bons hommes"? Итак будьте проще, удобопонятнее всем тем, которые ниже вас на ступени духовной; не скрывайтесь и не закрывайтесь беспрестанно. Зачем вы так тайно хотите помогать другим? Тут особенно должна быть большая простота; этому делу не надобно придавать никакой важности. Не помогать - просто мерзость, когда есть на то способы; и когда помогаешь, то на это надобно смотреть так, как на всякое житейское дело. Чтобы избегнуть упрека, что одни фарисеи раздают на перекрестках, и выполнить буквально предписание:
В 1854 году в журнале был напечатан «Опыт биографии Н. В. Гоголя» Кулиша, заключавший в себе множество драгоценных материалов для изучения жизни и характера нашего великого писателя. С того времени автор, посвятивший себя этому прекрасному делу, неутомимо работал, собирая новые материалы.Он ездил в Малороссию, был в родовой деревне Гоголя, виделся с почтенною матерью автора «Мертвых душ», Марьею Ивановною Гоголь, услышал от нее много воспоминаний о сыне, получил позволение пользоваться письмами Гоголя к ней и сестрам.
П.А. Кулиш (1819-1897) остается фаворитом «української національної ідеології», многочисленные творцы которой охотно цитируют его ранние произведения, переполненные антирусскими выпадами. Как и другие представители первой волны украинофильства, он начал свою деятельность в 1840-е годы с этнографических и литературных изысков, сделавших его «апостолом нац-вiдродження». В тогдашних произведениях Кулиш, по словам советской энциклопедии, «идеализировал гетманско-казацкую верхушку». Мифологизированная и поэтизированная украинская история начала ХIХ в.
П.А. Кулиш (1819-1897) остается фаворитом «української національної ідеології», многочисленные творцы которой охотно цитируют его ранние произведения, переполненные антирусскими выпадами. Как и другие представители первой волны украинофильства, он начал свою деятельность в 1840-е годы с этнографических и литературных изысков, сделавших его «апостолом нац-вiдродження». В тогдашних произведениях Кулиш, по словам советской энциклопедии, «идеализировал гетманско-казацкую верхушку». Мифологизированная и поэтизированная украинская история начала ХIХ в.
П.А. Кулиш (1819-1897) остается фаворитом «української національної ідеології», многочисленные творцы которой охотно цитируют его ранние произведения, переполненные антирусскими выпадами. Как и другие представители первой волны украинофильства, он начал свою деятельность в 1840-е годы с этнографических и литературных изысков, сделавших его «апостолом нац-вiдродження». В тогдашних произведениях Кулиш, по словам советской энциклопедии, «идеализировал гетманско-казацкую верхушку». Мифологизированная и поэтизированная украинская история начала ХIХ в.
Один из крупнейших деятелей украинского народного просвещения, писатель и историк, этнограф и фольклорист Пантелеймон Александрович Кулиш долгое время кропотливо и целенаправленно собирал исторические материалы о развитии украинской государственности и культуры. Фундаментальное исследование П.А. Кулиша «История воссоединения Руси», над которым он работал почти десять лет, впервые было издано в 1874 г. В этой работе П.А. Кулиш озвучивает идею об историческом вреде национально-освободительных движений на Украине в XVII в.
Исторический роман «Черная рада, хроника 1663 года» впервые был опубликован в журнале Русская беседа в 1857 году. Переиздан в том же году отдельным изданием. Роман посвящён борьбе за гетманский титул после смерти Богдана Хмельницкого. В эпилоге романа Кулиш писал, что обдумывая свое сочинение, он желал: "...каждому колеблющемуся уму доказать, не диссертациею, а художественным воспроизведением забытой и искаженной в наших понятиях старины, нравственную необходимость слияния в одно государство южного русского племени с северным." По словам Ивана франко, «Чёрная рада» — «лучшая историческая повесть в нашей литературе».
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.