Записки о «Третьем рейхе» - [67]

На просьбу журналистов рассказать о письме Гесса Бёмер ответил, что сейчас он этого не может сделать, но что позднее, возможно, оно будет опубликовано.

Официальные круги решительно опровергали лишь слухи о том, что Гесс страдал манией преследования, так как это выдавало характер отношений между лидерами в гитлеровской партии. Но зато они явно поощряли распространение слухов о связях Гесса с астрологами, хиромантами.

Иностранные журналисты поражались всем этим. Трудно было понять, почему человека, который еще вчера именовался заместителем Гитлера по руководству партией, сегодня на всех берлинских перекрестках называют сумасшедшим.

В то время, когда Бёмер на пресс-конференции сообщал журналистам о «воскресении Гесса из мертвых», английское радио передавало на весь мир о том, что Гесс благополучно опустился на парашюте в Шотландии. Передавались даже подробности: Гесс при посадке слегка повредил ногу, и ему была оказана медицинская помощь. После всего этого нелепо было говорить о сумасшествии человека, который спокойно довел свой самолет до условленного места и выбросился на парашюте.

Журналисты давали самые разнообразные объяснения причины полета. Но во всем этом хоре разнообразных догадок и мнений явствовала одна мысль: полет Гесса — важное событие, связанное с подготовкой Гитлера к «большой войне». Учитывая ту ситуацию, которая складывалась к этому времени на Балканах, а также обострение советско-германских отношений, многие приходили к выводу о том, что маршрут Гесса был не случайным и что за этим полетом кроются далеко идущие расчеты и планы Гитлера. Американец Говард Смит говорил мне, что к полету Гесса следует отнестись со всей серьезностью. Немцы, отмечал он, не случайно подчеркивают, что Гесс страдал иллюзией в отношении того, что он сможет добиться взаимопонимания между Германией и Англией. Кто знает, подчеркивал Смит, не прячется ли за всеми этими фактами новая германская авантюра, направленная против Советского Союза. Гесс имеет много знакомых в Англии и может с ними договориться[38].

Гитлеровцы же продолжали запутывать и вместе с тем прояснять дело с Гессом. В вечерних газетах 13 мая было опубликовано дополнительное сообщение о полете Гесса. Оставленные Гессом бумаги, говорилось в сообщении, свидетельствуют о том, что он усиленно добивался мира между Германией и Англией, что и явилось причиной его полета.

Таким образом, Гесс из ненормального, каким его еще утром пытались представить, к вечеру стал «способным» говорить с англичанами о реальных вещах. Его теперь объявляли идеалистом, ему приписывали так называемую «идею фикс», которая заключалась в стремлении добиться вечного мира между германскими народами, к которым относятся и англичане. Идеалист Гесс, по словам геббельсовских информаторов, принес себя в жертву «идее спасения Англии от катастрофы».

Такие объяснения были ближе к истине, хотя и не обнаруживали всего механизма задуманной авантюры. Все то, о чем мечтал сам Гитлер, о чем он впоследствии еще будет говорить не раз в своих речах, распинаясь о своей «спасительной миссии» в отношении Англии, все это теперь приписывалось Гессу. Таким путем гитлеровцы стремились открыто сказать Англии о желании Гитлера установить с ней союз. И когда я позднее слышал заявления Гитлера о том, что он «протягивал руку дружбы Англии, но она была отвергнута», мне думалось, что он имел в виду «руку», протянутую от его имени Гессом.

История с полетом, как она рисовалась на страницах германских газет, была для многих рядовых немцев по меньшей мере странной и загадочной. У газетных киосков собирались группы берлинцев и обменивались мнениями по поводу происшедшего события. Одно дело, когда Гесса сначала объявили сумасшедшим. При этом можно было сочувствовать больному и удивляться лишь тому, что в стране у руководства находился сумасшедший человек, который мог при случае оказаться и во главе государства! Но когда вопреки сказанному сообщают, что Гесс сознательно бежал в Англию со своей «идеей фикс», то это уже нечто другое... Люди в недоумении покачивали головами, пожимали плечами, а некоторые бросали по адресу Гесса словечки вроде «грязная свинья», «паршивая собака».

В Берлине разнесся слух о «заговоре» в придворных кругах, о раздорах среди руководителей, о подготовке бегства некоторых из них от неминуемой катастрофы. Население стало ожидать серьезных изменений в руководстве. В правящих германских кругах забеспокоились, поняв, что «игра с полетом» может привести к плохим последствиям. Поэтому 14 мая Гитлер в присутствии Геринга созвал всех государственных руководителей и гауляйтеров с целью демонстрации перед ними, как писали газеты, «объединенной воли к победе».

Машина лжи продолжала свое дело. Гитлеровцы стремились доказать, что случай с Гессом не имеет связи с внутренней германской политикой и особенно с германской внешней политикой. Официоз «Динст аус Дойчланд» так и писал, что случай с Гессом надо рассматривать как «личную трагедию, которая целиком лежит за пределами руководства и формирования германской политики и ее решений».