Записки о России. XVI — начало XVII в. - [80]
Рассказ Турбервилля о военных занятиях и военном снаряжении (см. «Паркеру») носит характер заимствований из записок Герберштейна, зато наблюдения автора о любимых играх русских — в шахматы и кости — очень похожи на запись очевидца, если не участника, этих забав[506].
Таким образом, темы посланий содержат вполне достоверные сведения о быте, одежде, климате и занятиях русских людей в XVI в. А там, где автор высказывается о религии, нравах «московитов», в нем всегда угадывается тенденциозный и враждебный рассказчик. Последнее полностью относится и к тем немногим фрагментам, в которых Турбервилль касается политического устройства и образа правления в России. Суждения автора здесь определенны: образ правления у русских — тирания: «Земля дика, законы здесь не властны, от воли короля зависит, миловать иль убивать несчастных…» (см. «Паркеру»). Турбервилль сравнивает власть царя с властью римского тирана Тарквина.
Вообще тезис о тиране восточного образца на троне в России был широко распространен в записках иностранцев. Русского правителя Турбервилль называет то королем (king), то князем (prince). Суждения в адрес «короля», «князя», как бы намеренно расплывчаты, имен нет, неясно, кого имеет в виду автор. Более определенный намек на опричнину звучит в словах о воле «короля — убить или помиловать», о доходах «королевской короне» (см. «Паркеру»), а также в высказывании о полной бесправности и беспомощности русской знати (см. «Паркеру»).
Подводя итоги, вернемся к вопросу о месте посланий Турбервилля среди записок о России англичан XVI в. В издании английских авторов, выполненном в 1968 г., находим следующую оценку посланий: «Стихи Турбервилля представляют собой описание интеллигентного наблюдателя и суждения законченного сноба. Моральные устои московитов развращены, правительство деспотично, но худшее из худших — отсутствие хорошего тона. Окончательный вывод — Московия — не место для джентльменов»[507]. Эту оценку можно назвать исчерпывающей, если речь идет об общем впечатлении от текста Турбервилля.
Думается, что на памятник можно и нужно взглянуть несколько шире. Перед нами источник, зафиксировавший самим фактом своего появления важный аспект в сложной системе взаимоотношений России и Запада. Наряду с дипломатами, купцами, авантюристами, отчетливо запечатлевшими предпринимательский дух новой Англии в записках Ченслера, Дженкинсона, Горсея, Бауса, в России появляется новый тип путешественника, изучающего страну. Одним из первых англичан на этом пути стал Джордж Турбервилль. Правда, при первом столкновении с российской действительностью он издает крик: варварство! дикость! Но уже следующий из этой группы «исследователей», Джильс Флетчер, приехавший через 20 лет, не доверяя эмоциям и слухам, изучает страну, ее строй, законы, порядки, обычаи. А еще через 27 лет, в посольстве 1617–1618 гг., мы встречаем уже профессиональных исследователей — естествоведа Джона Традесканта, филолога Ричарда Джемса[508].
Таким образом, поэтические послания Турбервилля из России можно с уверенностью назвать памятником своего времени, они занимают пусть не столь значительное, но особое место в комплексе источников, появившихся после «открытия» Московии англичанами в XVI в.
В настоящей работе предлагается полный подстрочный перевод А. А. Севастьяновой трех поэтических посланий Турбервилля на русский язык, и кроме того их поэтическое переложение, выполненное В. Н. Козляковым.
Перевод источника ставил перед нами двоякую задачу: дать в руки историка добротный материал и вместе с тем сохранить, насколько возможно, оригинальность источника как произведения поэтического. Сложность заключалась еще и в том, что стихи написаны особым средневековым размером из чередующихся строк по 12 и 14 слогов[509]. Решая эту задачу, мы пошли по пути подстрочника с последующим поэтическим переводом, сохраняющим, насколько возможно, и приблизительную метрику стиха, и сообщаемый текст почти дословно. Возможна неожиданность некоторых словосочетаний и оборотов в переводе, она объясняется уже отмеченным стремлением к более точной передаче текста исторического источника.
В основу перевода положено английское издание 1968 г.; русские слова, приводимые Турбервиллем, в примечаниях даются в транслитерации издания 1589 г.[510] Слова в квадратных скобках — наши уточнения. В подстрочном переводе приняты следующие условно-однозначные соответствия: prince — князь; king — король.
