Записки нового репатрианта, или Злоключения бывшего советского врача в Израиле - [6]

Приветствуется интеллект, образованность, спортивность. Офицеры сплошь молодые, подтянутые, генерала или полковника с брюхом встретить можно крайне редко. Вопрос о выпивке в армии, как, впрочем, и вообще в израильском обществе, не стоит — не то чтобы все были трезвенники, но напиться до потери контроля — это нонсенс.

Порядки в армии довольно либеральные. Нет никакого чинопочитания, В будни солдаты и офицеры носят одинаковую форму, лишь знаки различия на погонах различаются. Внешне солдата можно опознать по цвету формы — светло — серая у авиации и флота, у всех остальных защитного цвета; и по цвету берета. Танкисты и артиллерия — черные, десант — красные, пограничники и разведка — зеленые. У десанта так же рыжие ботинки — очень почетные. Большинство солдат ходят с оружием, в том числе и в увольнение, и с 3 заряженными магазинами.

Как правило, солдаты и офицеры едят одну и ту же еду в одной столовой. Кстати, нет в армии прачечных — все стирают форму дома, благо страна маленькая, дома бывают часто. Военнослужащему полагается увольнение не реже чем, раз в 3 недели на 24 часа, реально зависит от расположения части от дома. Из Ливана выходят в увольнение реже, так как сложно добираться, из центра страны может быть и еженедельно. В некоторых частях солдаты живут дома, а на службу приходят как на работу.

В Израиле религия не отделена от государства, это касается и армии. В столовых соблюдается кашрут, так как религиозные солдаты обязаны соблюдать эту заповедь. Нерелигиозных никто не ограничивает, они могут сами купить свинину и ее трескать, но в армии подают только кошерное. В частях есть военный раввин, в чине офицера, обычно капитан или майор, и у него несколько религиозных солдат — помощников. В мирное время все они просто служит в полевой синагоге, в случае военных действий раввин с помощниками и автоматы держать умеют, но основной их обязанностью является опознание и похороны убитых.

По еврейской традиции убитый должен быть похоронен целиком, со всеми оторванными частями вплоть до сбора земли, запачканной кровью. Кроме того, обязательно труп должен быть опознан, неизвестных солдат тут не бывает опознание проводят на генетическом уровне. Этим всем и занимаются религиозные службы в армии. Вообще отношение к погибшим очень серьезное, израильская армия считает делом чести не оставлять раненых и убитых на поле боя, и если к врагу попало тело солдата, его обменивают на десятки и сотни пленных. А уж о наших пленных и говорить нечего — их годами разыскивают и стараются обменять, не останавливаясь ни перед чем.

Уф, что то я расписался. На одно письмо достаточно. Мои личные впечатления об армии — в следующий раз.

Записка номер четыре Непобедимая и легендарная (продолжение)

Моя армейская карьера в Израиле началась с курса молодого бойца. Со всей страны собрали ребят, которые уже не годились по возрасту для срочной службы, в основном с высшим образованием, и устроили им 3 — х недельные сборы. Призывной пункт находится в центре страны, там нас быстренько рассортировали по взводам, сделали прививки, сняли отпечатки пальцев и снимки всех зубов — как нам оптимистически объяснили — на случай опознания тела, переодели в форму и рассадили по автобусам. База, где нам предстояло служить, находилась на юге страны недалеко от побережья, в песках.

Наш взвод — примерно 30 человек, состоял из «интернациональных евреев» — репатриантов из разных стран. Там были и американцы, и аргентинцы, и француз, и иранец и даже один парень — эфиоп. Но подавляющее большинство все же были русские, причем примерно половина из них — врачи. При взгляде на эту пеструю компанию приходило в голову, что название «курс молодого бойца» тут не совсем уместно — мы были уже не такие молодые, лет по 30–40, почти все отцы семейств, и уж совсем не бойцы — с животиками и намечающимися у некоторых лысинами.

Но наши командиры воспринимали нас всерьез, видимо собираясь сделать из нас боевой костяк израильской армии.

Взвод расселили в палатки, дело было в конце лета, так что погода позволяла. Первое, что удивляло на базе — это количество боевых патронов, валявшихся под ногами, такое впечатление, что ими засеивали территорию, стараясь не пропустить ни единого метра. Поначалу мы, приехавшие из России и знакомые с советской армией, порывались каждый найденный боевой патрон сдать в оружейку, но после нескольких попыток, когда там на нас посмотрели как на психов — это дело бросили и на них внимания обращали не больше, чем все остальные военнослужащие базы. Вообще отношение к боеприпасам тут очень простое. Когда через пару дней нам выдали оружие, мы получили по три пустых магазина. После этого оружейник вытащил на улицу со склада цинк с патронами и развернулся, чтобы идти обратно на склад. На наш робкий вопрос — «А когда будут выдавать патроны?» — он недоуменно посмотрел на нас — «Так я же вам уже выдал. Открывайте цинк и набивайте магазины сами — не маленькие.» То есть понятие о том что патроны выдаются по счету — тут не существует, в принципе ничего не стоит кроме магазинов наполнить еще и карманы — никто не проверяет. Более того, когда в конце срока мы сдавали оружие, то магазины освободили от патронов в коробку и сами магазины скинули в одну кучу так же без счета.