Записки начинающего феодала - [7]

Ремесленники и купцы — вольные, посвободнее будут, и их немало. Но и им тоже нужно будет пройти через свой ад. И им банально некогда, да и незачем тут прогрессорствовать. Мир вокруг всё ещё жестокий, а они — изнеженные дети гуманистического века.

Остаются попаданцы в благородных, но и там, как уже писал, не всё однозначно. Работать можно только если ты попал в реально крутого владетеля. Вроде меня. Низы благородных это мясо, пусть крестьяне и обязаны им спину ломить. А каков процент реально крутых владетелей в обществе? Сколько соттысячная доля? Или сколькомиллионная?

То-то. Так что с одной стороны я радовался, что попал в графа. Иначе бы я просто не выжил тут. Меня бы сломали, и в лучшем случае я попал бы к людям Катрин и её братца. И с другой я радовался, что выжил в Аквилее, где один буквально понимающий приказы хозяина мудак «сапог» раскрыл мне глаза на реальное положение вещей. А именно, что то, что я — граф, не значит, что бессмертный. От меня-графа жаждет избавиться не так уж и мало народу. И Катрин бы меня кокнула, если б не узнала о моём иномировом происхождении. Если б не раскрыл это на концерте эльфийской ведьмы. М-да, девять к одному, кокнула бы.

Но теперь, после столь эффектного побега, у меня есть фора во времени, пока игроки придут в себя и выработают план, как получить графа Пуэбло на блюдечке с каёмочкой. И учитывая, что я должен собственным солдатам как земля колхозу аж годовой доход своего графства поверх и так выплачиваемого годового дохода, рыпаться мне особо некуда.

В местный Тауэр не хочу, а именно туда меня «добровольно» пригласят, где в золотой клетке начнут выуживать информацию о нашем мире. А буду упрямиться — то и в настоящей клетке, клещами. И никакие заговорщики не помогут и не спасут. Наоборот, узнай они о том, что я могу помочь сделать вундервафли, сами меня того… В клетку. Какую — по обстоятельствам.

Так что да, я спасся. Выжил. Но, блин, мало представлял, что делать теперь. Ибо слово «счастье» вокруг меня по-прежнему собиралось из кубиков «П», «О», «Ж» и «А». И кубики стали сильно больше в размерах. А потому в замок мы особо не спешили, объезжая торные пути, где только можно. И вернулись аж в начале апреля, когда все поля в округе уже были распаханы и засеяны, а крестьяне суетились при делах. На лицах их читалось просветление, надежда, что вот он, пришёл новый год, сейчас они ка-ак засеют! Да оно ка-ак вырастет! И будет у них счастье. Пырея в хлеб добавляли больше, но улыбка на лицах стала шире. Ничего общего с обречённостью начала марта. М-да, как мало нужно людям.

— Ого! Вот он, родной! — воскликнул Лавр, вставая на стременах, когда на горизонте показался тын посёлка возле замка.

— Приехали! — заорал на всю степь Бьёрн. Мальчишки, ей богу.

«Мальчишки, Рома. И ты мальчишка. Вы все мальчишки, потому и сдружились».

Я улыбался, сдерживая эмоции. Радовался? Да. Но понимал, что вчера, ночуя с прелестной девочкой, очередной внучкой очередного старосты, на тёплом сеновале, мне не нужно было решать сложные вопросы. Я по сути отдыхал. А теперь, в замке, отдыхать будет некогда. Работа, работа и ещё раз работа! И наказание за лень — смерть. Либо золотая/железная клетка, как альтернатива, если буду медленно бегать.

Да, конечно, я составил план действий на ближайшее время. Что бы они там в Альмерии ни решили, всё будет упираться в мою полезность здесь. А значит, я должен развить бурную деятельность и запустить какие-то процессы, которые, и все должны это понимать, без меня никто не закончит. И эти процессы косвенно должны нести королю пользу. Тогда он не посмеет меня тронуть, будет работать дистанционно.

Виа? Да. Но мало. Надо что-то ещё. Что-то, что позволит мне не ехать к нему в «клетку», отговорившись делами. И если ЧТО делать примерно представлял, то как развить настолько кипучую имитацию бурной деятельности, чтобы меня невозможно было поймать…

— Посёлок. Граф, посёлок! — кричал Лавр. У него тут жена и маленький ребёнок. Это он уже на обратном пути признался. Жена гражданская, не венчаны, так как тела её прошлого мужа после рейда в степь не нашли, и официально её ещё год не могут признать вдовой. Но он точно видел, как тот упал с коня с орочьей стрелой в груди. После такого не выживают.

— Отставить! — попытался навести порядок Сигизмунд. — Приедем, сдадим караул, поедешь к своей. Пока служба.

— Есть служба! — нехотя козырнул отрок. Козыряют тут прикладыванием правой руки к груди, к сердцу. Такая вот отдача чести. Кстати, вроде тоже от римлян осталось. Интересно, а когда у нас начали к шапке руку прикладывать?

— И это… — окликнул Бьёрн, — парни, мы домой подъезжаем. Казарма, всё такое. Поход — закончился. Дома — «его сиятельство» и никак иначе!

— Точно! — воскликнул Лавр. Сигизмунд улыбнулся. Я тоже.

Посёлок проехали на лёгкой рыси. Нас увидели издали, и поглазеть на нашу кавалькаду высыпало много народу. А население посёлка в основном не крестьяне, а вольные, члены семей обитателей замка и воинов. Мы всем приветственно махали, нам искренне махали тоже, бросая подбадривающие крики. Поскольку ехали окольными путями, новости из Аквилеи должны были уже достичь наших украин, и распространиться среди населения как минимум замка. А учитывая, что телевизора и газет тут нет, сеть распространения информации ОБС тут на таком уровне, что, наверное, о произошедшем в Аквилее знает и восточная окраина графства, если не далее.