Записки моряка, 1803–1819 гг. - [10]

Шрифт
Интервал

Необычайно верная и меткая оценка мероприятий Баранова дана в одном из писем М. М. Сперанского. Оценка эта, вместе с красочной характеристикой самого правителя колоний, подводит итог первому периоду существования Российско-Американской компании, когда уже для всех стало очевидно, что строить в дальнейшем хозяйство на тех же шатких основаниях невозможно. «Баранов, — по словам Сперанского, — твердый и отважный, но пьяный и жестокий мужик. Он сам допустил иностранцев в наши заведения и даже свел с ними торговые связи. После, когда они усилились, он и сам уже не знал, как гостей сих выжить. Он жестоким и вздорным своим управлением озлобил природных жителей, — дал иностранцам повод показать им более выгод ревностью своего обхождения, и сверх того совершенно обесславил компанию».

Из публикуемого источника очевидно, что начальствующий состав экипажа «Суворова», в лице Лазарева, Унковского, Повало-Швейковского и некоторых компанейских комиссионеров (Красильников) находился в резкой оппозиции к тогдашнему управителю колоний — А. А. Баранову. Другая часть, в лице, главным образом, судового немца-врача Шеффера, типичного авантюриста, проделавшего длинную карьеру от служащего при московской городской полиции до доверенного лица одного из гавайских королей — Томеомеа I и до графа Франкентальского при дворе бразильского императора, держала сторону главного правителя колонии. Дело кончилось прямым разрывом в чрезвычайно напряженной атмосфере и самовольным уходом из Ново-Архангельска в Кронштадт «Суворова», сопровождаемого выстрелами из береговых батарей, открытыми по предписанию Баранова.

Такой неожиданный финал экспедиции, послуживший материалом для возникновения в департаменте морского министра особого дела, явился очевидно, окончательным толчком для удаления Баранова, против которого давно имелся уже ряд данных, собранных капитаном второго ранга, впоследствии вице-адмиралом, Ратмановым и коллежским асессором Соболевским, представившими записку канцлеру Румянцеву, а также Крузенштерном, Лисянским, Головниным. На Баранова давно точило зубы Главное правление компании и предполагаемая отставка его задерживалась до сих пор лишь из-за того, что два чиновника, посланных ему на смену (немец Кох, а затем титулярный советник Т. С. Борноволков) погибли, не доехав до Ново-Архангельска. По возвращении «Суворова» в Кронштадт судьба Баранова была решена и он должен был уступить свое место новому правителю колоний Гагемейстеру, назначение которого знаменовало попытку Главного правления компании несколько реформировать колониальное управление (отмена паев — участия в прибылях — для промышленных и перевод их на жалованье и т. п.)[3].

Таково значение экспедиции. С этой точки зрения представляет интерес и собранный ею материал, попавший в мемуары С. Я. Унковского и дополняющий данные, которые мы можем почерпнуть из отчетов других мореплавателей. Его резкий отзыв о Баранове и деятельности последнего в колониях выгодно выделяет очерк Унковского из серии параллельных описании колоний, принадлежащих перу других авторов, в которых находим часто трафаретные дифирамбы «бескорыстию», «твердости духа», «всегдашнему присутствию разума» (Г. И. Давыдов), «ревности к славе и выгодам», «ревности к славе отечества и благосостоянию компании» (К. Т. Хлебников), «гению», «проницательности» (Литке) правителя колонии, «которого дикие без любви к нему уважают и слава имени которого гремит между всеми варварскими народами, населяющими северо-западный берег Америки» (Давыдов). Характеристика же Унковского, чуждая этих шаблонных эпитетов и, в противоположность вышеприведенным панегирикам, совпадающая с оценкой Сперанского и с едким замечанием одного из современников Баранова («Баранов прославил себя долговременным пребыванием между дикими, а еще более тем, что вместо того, чтоб их просветить, он сам одичал и стал на степень ниже человека дикого»), насыщена социальным содержанием. Она построена на анализе социальных противоречий между туземным населением Америки и промышленниками, между промышленниками и колониальными приказчиками[4]. Унковский приводит конкретный материал, вполне подтверждающий выдвинутое одним из предшествующих путешественников положение, что «класс промышленных, будучи из ссылки обманом и ложными обещаниями увлечен в Америку, нашел там жизнь худшую несравненно нежели та, какую ведут ссыльные в Сибири. А потому-то всякую минуту готовы они воспользоваться случаями и обстоятельствами, чтобы произвести бунт и освободить себя от ига Американской компании». В свое время В. М. Головнин очень верно вскрыл классовый характер заговора 1809 г. против Баранова нескольких промышленных, под руководством Попова и Наплавкова, заговора, который обнаружил ряд злоупотреблений в колониальном управлении. Судебное дело об этом возмущении дирекция компании распорядилась препарировать для широкой публики в направлении, желательном для компании, набросив завесу на темные стороны компанейской жизни[5].

Материалы экспедиций Лазарева, обнаружившие наличие тех же злоупотреблений и той же горючей атмосферы социальной вражды в рядах промышленных в отношении колониальных агентов, лишали компанейскую дирекцию возможности поддерживать дальше версию о собственном неведении истинного положения дел в колониях, версию, выраженную в записках немца Лангсдорфа («Я далек от мысли сваливать вину на достойных директоров в С.-Петербурге и твердо убежден, что никто из них не знает истинного положения дел»).


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Записки. 1917–1955

Граф Эммануил Павлович Беннигсен (1875–1955) — праправнук знаменитого генерала Л. Л. Беннигсена, участника покушения на Павла I, командующего русской армией в 1807 г. и сдержавшего натиск Наполеона в сражении при Прейсиш-Эйлау. Во втором томе «Записок» (начиная с 1917 г.) автор рассказывает о работе в Комитете о военнопленных, воспроизводит, будучи непосредственным участником событий, хронику операций Северо-Западной армии Н. Н. Юденича в 1919 году и дальнейшую жизнь в эмиграции в Дании, во Франции, а затем и в Бразилии. Свои мемуары Э. П. Беннигсен писал в течении многих лет, в частности, в 1930-е годы подолгу работая в Нью-Йоркской Публичной библиотеке, просматривая думские стенограммы, уточняя забытые детали.


Записки. 1875–1917

Граф Эммануил Павлович Беннигсен (1875–1955) — праправнук знаменитого генерала Л. Л. Беннигсена, участника покушения на Павла I, командующего русской армией в 1807 г. и сдержавшего натиск Наполеона в сражении при Прейсиш-Эйлау. По-своему оценивая исторические события, связанные с именем прапрадеда, Э. П. Беннигсен большую часть своих «Записок» посвящает собственным воспоминаниям. В первом томе автор описывает свое детство и юность, службу в Финляндии, Москве и Петербурге. Ему довелось работать на фронтах сначала японской, а затем Первой мировой войн в качестве уполномоченного Красного Креста, с 1907 года избирался в члены III и IV Государственных Дум, состоял во фракции «Союза 17 Октября». Издание проиллюстрировано редкими фотографиями из личных архивов.


Воспоминания

Екатерина Алексеевна Андреева-Бальмонт (1867–1950), жена известного русского поэта К. Д. Бальмонта, благородная и обаятельная женщина, обладала живым и наблюдательным умом и несомненным литературным талантом. Это делает ее мемуары — бесценный источник по истории русской культуры и быта сер. XIX — нач. XX вв. — предметом увлекательного чтения для широких кругов читателей. «Воспоминания» Е. А. Андреевой-Бальмонт, так же как и стихи и письма К. Д. Бальмонта к ней, напечатанные в приложении, публикуются впервые.