Записки младшего научного сотрудника (сборник) - [2]

— Постойте, постойте! — сказал шеф. — У меня был очень неплохой образец характеристики. Я ее сам себе написал лет двадцать назад, когда в аспирантуру поступал.

Стали мы искать. Перерыли всю лабораторию. Нашли осциллограф, списанный три года назад, и чью-то диссертацию. А характеристики не нашли.

— Ну что ж, — сказал шеф. — Придется вам самому писать. Не стесняйтесь, пишите объективно.

Первая фраза далась мне легко. «Верлухин Петр Николаевич, 1941 года рождения, беспартийный, русский, работает младшим научным сотрудником».

Потом я подумал и поменял местами слова «беспартийный» и «русский».

Пока все было объективно.

Помучившись немного, я написал вторую фразу: «На этом поприще он зарекомендовал себя добросовестным и грамотным работником». Но что-то здесь мне не понравилось. Я зачеркнул «на этом поприще» и написал сверху «за это время».

«За какое — это время?» — подумал я, перечитав обе фразы. Пришлось добавить к первой: «с 1965 года».

Дальше я написал так: «Он активно выполняет все поручения, данные ему общественностью. Является членом добровольной народной дружины и, по совместительству, председателем комиссии общественного контроля в буфете».

После короткого раздумья я убрал слова «активно», «все» и «по совместительству».

Последняя фраза, потребовавшая сильного напряжения мысли, порадовала меня своей свежестью и лапидарностью.

Она выглядела так: «В быту устойчив».

Это было достаточно объективно.

В результате получилось следующее: «Верлухин Петр Николаевич, 1941 года рождения, русский, беспартийный, работает младшим научным сотрудником с 1965 года. За это время он зарекомендовал себя добросовестным и грамотным работником. Он выполняет поручения, данные ему общественностью. Является членом добровольной народной дружины и председателем комиссии общественного контроля в буфете. В быту устойчив».

— Порядок, — сказал шеф, подписывая характеристику. — Хотя лично я написал бы в другом стиле.

Через пару дней шеф пришел на работу довольный.

— Все-таки я нашел ту характеристику! — сказал он. — Она у меня была дома. Вот посмотрите, как нужно писать!

Взял я этот пожелтевший листок и прочитал: «Барсов Виктор Игнатьевич, 1920 года рождения, русский, беспартийный, работает младшим научным сотрудником с 1948 года. За это время он зарекомендовал себя добросовестным и грамотным работником. Он выполняет поручения, данные ему общественностью. Является членом добровольной пожарной дружины и председателем комиссии по технике безопасности. В быту устойчив».

Так я понял, что объективность — понятие абсолютное.

Член общества

В конце собрания наш профорг Любочка сказала:

— А еще, товарищи, нам всем нужно вступить в Общество охраны природы и избрать ответственного.

Я около окна сидел и в этот момент как раз смотрел на природу. Вот, думал, теперь мы будем ее охранять. Станет ей совсем хорошо. Скоро она распустится и засияет яркими красками. Птички будут петь. Травка покроет землю мягким ковром.

И так я размечтался, что не успел среагировать на события.

— Верлухина! — слышу, кричат. — Он у нас ничего не несет.

Это была неправда, потому что я уже давно нес бремя забот. Этого только никто не замечал.

— Кто за? — спросила Любочка.

Кроме меня, все были за. В такие минуты ощущаешь железную волю коллектива. Все смотрели на меня и улыбались, будто я выиграл в лотерею. Замечательные все-таки у нас люди!

— А что делать нужно? — спросил я, но все уже выносили стулья.

Через три дня мне сказали, что члены Общества любят родную природу, активно участвуют, имеют право голоса и могут быть избраны. Кроме того, они платят взносы.

Короче говоря, нужно было собрать по шестьдесят копеек.

Я повесил объявление и стал ждать, как охотник в засаде.

Через месяц в кассе общества насчитывалось рубль двадцать копеек. Я прикинул, что такими темпами все станут защитниками природы к двухтысячному году.

А у меня уже лежала пачка новеньких членских билетов. От бездействия они стали засыхать и коробиться, как осенние листья. На них неприятно было смотреть.

Тогда я решил действовать по-другому. Вышел я на лестницу, где все снуют. И тут же навстречу мне дядя Федя. Он мне всегда попадается в решительные моменты жизни. Идет и несет свое ажурное стекло.

— Дядя Федя! — сказал я. — Тебя небось совсем заел урбанизм! Вон какой ты бледный. Как твое стекло. Твоим легким нужен озон. Ты дышишь раскаленными газами, а в это время гибнут миллионы гектаров леса. Их уничтожают гусеницы и туристы. От таких, как ты, дядя Федя, зависит многое. Давай вместе охранять нашу природу и насаждения. Ты получишь членский билет и будешь гордо смотреть в лицо товарищам.

И я положил руку ему на плечо.

— Не трожь меня, — сказал дядя Федя. — Стекло уроню. У меня сегодня самочувствие слабое. Руки дрожат.

— Лес — единственное, что может тебе помочь, — сказал я. — Ты знаешь, как хорошо сейчас в лесу! Подснежники пробиваются, воздух струится, все пробуждается от зимней спячки.

— Не говори! Сейчас брошу к чертям эту арматуру, возьму отгул!

Смотрю я, у человека глаза блестят. Разволновался.

— Дядя Федя, — сказал я. — С тебя шестьдесят копеек. Как с полноправного члена.