Записки мелкотравчатого - [65]

— Да что их тут у вас, садок[283], что ли? — спросил Лука Лукич, вторачивая с радостным лицом третью лисицу. Этот вопрос относился к дистаночному, который подъехал к нам на рысях. Он, кстати сказать, был сильно заинтересован всем виденным, особенно гоньба такой многочисленной и дружной стаи приводила его в восхищение. Прибыл же он к нам, как оказалось, с известием нерадостным. Вместо ответа на возглас Бацова он как-то торопливо проговорил:

— А там у вас мальчик задохся!

— Где? Что такое? Какой мальчик? Как задохся? — заговорили мы в два голоса к вестнику.

— Да вон на той стороне мальчик, что на кавурой лошадке, попал в сурчину за лисицей, — отвечал он невразумительно.

Я поскакал на указанное место и вскоре на противоположной стороне степи, которая была скрыта от нас островом, на далеком расстоянии от места травли, подле сурчины, увидел небольшую группу людей: это были, как оказалось после, Стерлядкин, Владимирец, два охотника и зверообразный страж. Один из охотников поддерживал Фунтика. Мальчик сидел с посиневшим лицом, мотал болезненно головой и тупо глядел вперед: он был как будто в параличе. За неимением под рукой никаких медикаментов ему помачивали темя и виски вином.

На вопрос мой Стерлядкин и прочие объяснили мне, что все это значит.

Поместившись близ того места, откуда напускали гончих, Фунтик выждал на себя лисицу, По неопытности и сгоряча он показал зверя не вовремя. Лисица пала, собаки скололись[284], и мальчик начал ее травить степью, скрылся из вида и вогнал лисицу в сурчину. Горячему охотнику показалось, что нора не глубока, и лисица близко; он протиснулся в сурчину с тем, чтоб вытащить лисицу за уши. Опустясь по пояс в нору, Фунтик закупорил ее как пробка и, не имея опоры под ногами, остался в положении человека, повешенного вниз головой. Он должен был погибнуть непременно, потому что подать ему помощь было некому: охотники стояли к полю спиной и не обращали внимания ни на что, происходившее вне острова. Объездчик, видевший, как и куда Фунтик травил лисицу, заподозрил его долгое отсутствие и отправился наводить справки. Увидевши «беду неминучую», он поскакал назад и кликнул охотников, которые и вынули мальчика из сурчины в беспамятстве и с посиневшим лицом.

Наконец Фунтика кое-как оттерли: он получил дар слова и кучу наставлений, угроз и предостережений, и мы вернулись к острову. Там по-прежнему шла самая свирепая гоньба: управляемые такими мастерами, как Феопен Иванович и его товарищ, и подстрекаемые их проворными помощниками, собаки «лезли из кожи» и выносили зверя на щипце; то там, то сям борзятники травили и вторачивали лисиц; казалось, что эта гоньба травля должны были продлиться до ночи, потому что лисиц в острове, судя по помычке гончих, было еще много, но ловчие вдруг загудели в рога и пошли к опушке, а выжлятники ринулись в середину острова и начала сбивать собак со следа. Надо было щадить и сберегать усердных ищеек, которые сгоряча могли догоняться до изнеможения. Борзятники, несмотря на поданный сигнал долго не оставляли своих мест, потому что гончие, подваливаясь на рог ловчего, поминутно натекали на зверя и гнали зарко: более получаса ловчие гудели в рог, стоя близ опушки; собаки валились из острова неохотно. Наконец борзятники собрались: у редкого из них не было двух или трех лисиц в тороках; всех было взято из острова сорок три лисицы, сверх того Игнат Савельич вынес оттуда замятого гончими барсука.

Поздравив друг друга с первым и таким удачным полем, мы сдали верховых лошадей стремянным, сели в линейку, в которой прибыл за нами Петрунчик, посадили с собой Фунтика и резкой рысью поехали домой. Охотники с песнями прибыли спустя час. Боже мой, чего не наслушался я, сидя вечером за стаканом чая! Борзятники входили к нам попарно и по трое и со всеми подробностями рассказывали каждый о своем подвиге.

На другой день мы намеревались брать соры и легли спать ранее обыкновенного.

IX

Езда по сорам. — Травля оборотня. — Перемена квартир. — Могарыч. — Учитель-сочинитель. — Занятие, порождающее тоску и дремоту. — Опять Синие кусты. — Смерть Фунтика. — Отъезд.

На другой день дистаночный получил свои капканы в виде награды за спасение Фунтика от верной смерти, а этот спасенный простоял около получаса на коленях, выпрашивая себе позволение отправиться с нами на охоту. Стерлядкин долго не соглашался, и наконец, как бы в силу общего нашего представительства, после острастки и предостережения на будущее время изъявил свое согласие. Увы, кто из нас мог предузнать, что этот проворный мальчик, получивший такое пристрастие к охотничьему делу, придумаает для себя такой род смерти, от которого ни одному из старых и опытных охотников не пришло на мысль его предостеречь?

Мы собрались и выступили ранее вчерашнего. С этого дня ловчие начали чередоваться со стаями, и мы вышли с Игнатом. Езда по сорам мне очень понравилась. Тут, на плоской и открытой местности, сидя верхом на лошади, легко было следить за движением ловчего со стаей и за успехом травли на всех пунктах. Подъезжая к ссорам, которые большею частью состояли из продолговатых четырехугольников, содержавших под собою десятин двадцать-тридцать поднятой плугом степи, борзятники делились на две половины: те, которым приходилось стоять в голове острова, заравнивались на рысях и становились на места, к ним примыкали остальные, и таким образом составлялась неразрывная цепь; тут ловчий вводил стаю, и начиналось порсканье; собака рассыпавшись по бурьяну, тотчас причуивали след, шли в добор и натекали на лисицу, которая по обыкновению, видя беду неминучую, старалась вначале притаиться где-нибудь под глыбой земли или в густом бурьяне, но эта утайка вообще длилась недолго, и волею-неволею Патрикевна должна была пускаться на утек. Редкая заросль мало способствовала отчаянным беглянкам к обманам и укрывательству; отыскавши однажды зверя по следу стая вела верно и без отрыва, почти всегда «назряч», и лисица непременно выбегала на кого-нибудь из борзятников, где уже редкая из них успевала смастерить какую-нибудь штучку. Бывали, однако ж, случаи, что и тут, при всей наметанности собак и мастерстве охотников, этот хитрый зверек проскользал, как говорится, между пальцев и уносил на плечах нетронутую шкурку, оставя своих преследователей в недоумении и досаде. Фунтик был первым представителем такой неудачи; единственную лисицу, на которую после долгих ожиданий удалось ему спустить свою свору, он втравил обратно в соры, где разметав собак, Патрикевна вернулась к Фунтику под лошадь и на свободе, сопровождаемая неистовым криком и одиноким преследованием мальчика, скрылась степью из вида. С Бацовым на другой день повторился тот же случай: гончие вывели лисицу к его ногам. Собаки не успели заловить ее сразу, разъехались, пронеслись, и лисица юркнула в круговину, состоявшую из кочек, заросших густой травой, запала там и, выждав минуту, когда борзые в напрасном иске разметались в стороны, вернулась под лошадь к Бацову и исчезла в сорах. Подобные проделки повторялись и с другими доезжачими, ежедневно, но, кроме этих обыкновенных и хорошо всем известных случаев, бывало несколько таких, которые ставили в тупик самых опытных и знающих охотников.