Записки марсианина - [34]

– Как это сдавать? Тебя снимают с должности?

– Скорее всего.

– С чего ты это взял?

– Нойл вызвал меня к себе в большую администрацию с полным отчётом за всё время нашего пребывания здесь.

– И что с того?

– Обычно это делается в том случае, когда должность передаётся другому. Так сказать, ввести в курс дела нового руководителя.

– Я пойду с тобой.

– Зачем? Это может быть опасно. Я не знаю, насколько далеко зашёл Нойл в своих амбициях. И, потом, тебя не пустят.

– Пустят. Я, всё-таки, тоже работник администрации. Будем считать, что я твой помощник. Тем более, что я действительно в курсе основной логистики нашей колонии.

– Ладно. Если ты так хочешь, пошли. Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в том, что делаешь.

– Отдаю. Когда выходим.

– Сейчас. Только кристалл запишется, и пойдём.

– Буду у себя в кабинете.

Я вышел в коридор и зашёл к себе. Стоило подумать. Кто знает, чем обернётся эта поездка? Но, Харм едет. А я должен быть рядом. Глядишь, в случае чего, отобьёмся. Хотя, он говорил, что Нойл здравомыслящий человек. Может, и обойдётся.

– Я уже всё! – раздался голос Харма. – Так, ты едешь?

– Да! – подхватился я и вышел в коридор.

– Тогда пошли. Машина на улице.

Его машина дожидалась нас за углом на стоянке. Это был не тот маленький разъездной автомобильчик со слабеньким реактором, в котором я ездил по служебным делам. Это был средний транспортёр с мощной силовой установкой и большими рубчатыми колёсами. В таком только на большие расстояния мотаться. Харм дождался, когда я усядусь на сиденье, и забил маршрут в навигатор. Двигатель заурчал и мягко стронул машину с места. Я автоматически проверил лучевой пистолет в нагрудной кобуре и аккуратно пристроил в держателе импульсную винтовку. Поехали.

Несмотря на то, что транспортёр выглядел грубо и, немного, несуразно, двигался он достаточно бодро, а в салоне было вполне уютно. Рубчатые колёса добросовестно вгрызались в грунт, перемалывая его, а вокруг проносились поля. Я любовался пейзажем, думая, что никогда уже не смогу налюбоваться. Дорога повернула к лесу и нырнула под сень деревьев. Сразу наступил полумрак, и только солнце, словно играя с нами в прятки, замелькало в прорехах густой листвы.

– Ты так смотришь вокруг, словно видишь всё впервые, – улыбнулся Харм.

– Не могу никак поверить, что всё это реально. И всего этого мы были лишены там, на Марсе! Как мы могли жить, словно норные звери?

– Ну, это был единственный способ выжить. Ты же помнишь, во что превратились те, кто остался на поверхности.

– В выродков. Уж, поверь, их я не забуду никогда. Но такая красота! Как можно было жить и не знать, что бывает такое!

– Мы, всё-таки, родились уже там, в городах, в толщах скальных пород. И, естественно, что не знали, каково это, жить под открытым небом. Слепой не чувствует себя обделённым, если уже родился таким. Он прекрасно обходится теми органами навигации, которые ему достались. Так и мы.

Машина преодолела перевал и уже спускалась к центральному городку, к новой нашей столице. Лента реки сверкнула на солнце и скрылась за первыми домами. Хруст почвы под колёсами сменился шуршанием шин по дорожному покрытию, и мы выехали на центральную улицу. Там, в конце, возвышалось трёхэтажное здание администрации нового мира. И там нас ждут.

Меня, поначалу, пускать не хотели. Два охранника на входе лаконично дали понять, что внутрь пройдёт только Харм. Для меня вообще стало новостью то, что здание администрации охраняется. Насколько я помню, в списках вакансий на переселение такой специальности, как охранник, не было. И зачем Нойлу охрана? Положение спас Барнаб, как раз выскочивший, зачем-то, на крыльцо.

– Грэг! – обрадовался он, увидев меня. – Ты чего тут? Проблемы?

– Да вот, с начальником своим на отчёт к Нойлу прибыл. Только эти меня не пускают. А на мне, между прочим, вся логистика! Как он сейчас без меня отчитываться будет?

– И только-то? Сейчас, подожди.

Он скрылся в дверях и минуты через две вернулся.

– Проходите. Вас обоих примут.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в просторное фойе. Никогда не понимал, как такое возможно? Я, ведь, буквально неделю назад был на этом объекте. Тут, как раз заканчивались отделочные работы, и здание приводилось в пристойный вид. А сейчас всё здесь уже пропахло канцелярским духом. Сплошной бюрократический климат. Тихие голоса, стеклянные глаза и полное равнодушие во всём. Нас провели по лестнице на второй этаж и оставили у больших двустворчатых дверей. Дальше сами. Ну, сами, так сами. Харм толкнул дверь и вошёл внутрь. Я – за ним.

Нойл восседал за монументальным столом и сам себе, наверное, казался монументом. По крайней мере, выражение лица у него было точно, как у памятника. Такое же тяжёлое, равнодушное и безжизненное. Даже, по-моему, он и нас не сразу заметил. Наконец, его совершенно равнодушные глаза уставились на нас, и он благосклонно кивнул на кресла для посетителей. Мы уселись на указанные места и притихли, давая руководству настроиться на начальственную волну. Вот, честно, после года, проведённого на Земле, все эти потуги казаться важными и недосягаемыми, больше смешили.

– Ну, – наконец соизволил разомкнуть свои уста Нойл. – Как дела обстоят?