Записки марсианина - [26]

Перезнакомились в своём квартале со всеми быстро. Недалеко от моего дома располагался неплохой бар, где по вечерам, в основном, собирались все, живущие по соседству. Там я и подружился с Хармом, одним из руководителей проекта, мужчиной, примерно, моего возраста и обладающим поистине невероятной харизмой. Он просто притягивал людей и всегда, стоило только ему появиться в баре, вокруг него собиралась толпа. А я просто наблюдал со стороны и никак не мог понять, что же так манит людей к нему.

Что такого в этом человеке? По крайней мере то, что именно он возглавит высадку на планету, когда придёт время – тогда никто не принимал в расчёт. Сказать, чтобы он был прекрасным оратором? Нет. Он, даже, анекдоты рассказывал скучно и не смешно. Это перед ним старались блеснуть красноречием и остроумием, жадно пытаясь отхватить хоть толику одобрения. Наверное, он просто был честен со всеми, принимая каждого таким, какой он есть, не делил людей на хороших и плохих, ни с кем не говорил свысока и обладал почти маниакальным чувством справедливости. И однажды он сел за мой стол.

– Не против, если я присяду? – спросил он, заглянув мне в глаза.

– Конечно, садись! – я не любитель тыканья малознакомым людям, но сейчас обращение на «Ты» показалось мне естественным, словно я знал этого человека всю свою жизнь.

– Скучаешь?

– Да нет. Просто в последнее время мне всё больше нравится одиночество.

– Ты кого на Марсе потерял?

– Жену, – в груди уже привычно отдалось болью.

– Тут большинство потеряло кого-нибудь. Никто не ожидал такой атаки.

– Наверное. Ты, наверное. Тоже пострадал.

– Да. Я всю семью потерял. Жену и двоих детей. Дочь и сына.

– Обидно. Оставалось совсем чуть-чуть. Даже, если бы не было этого аврала, полёт всё равно состоялся бы в течение месяца.

– Обидно. А я тебя давно заметил.

– С чего бы это?

– Да тут, в основном, все кучкуются. А ты всё время один.

– Мне так лучше.

– Слышал уже. Но это неправильно.

– Почему?

– Раньше ты любил одиночество?

– Нет. Конечно, с кем попало, я не дружил, но определённый круг общения был.

– Твоя тяга к одиночеству – это реакция на горе, которое ты пережил. Ты стараешься замкнуться в своём коконе, считая потерю жены поводом к тому, чтобы страдать в одиночестве. Так тебе кажется правильным и удобным.

– А что не так?

– Всё не так. Это прямой путь к психическим отклонениям. Ты же не хочешь быть психом.

– Не горю желанием, знаешь ли.

– Вот, поэтому, нужно в народ идти. И не думать о своём горе ежеминутно и ежечасно. Конечно, ты считаешь, что, если не будешь думать о жене, то предашь её память. А веселье – вообще кощунство. И, это, скажу тебе, основная ошибка, которая столько людей сгубила, что и назвать страшно. Помнить о погибших нужно. Но память эта должна быть светлой, как и грусть. А оттаять, как раз, общение с людьми поможет.

С лёгкой руки Харма, я снова стал общаться с народом и, действительно, почувствовал себя гораздо лучше. Виделись мы каждый вечер и вместе просиживали допоздна за стаканчиком-другим винца. Часто к нам присоединялась и Луя, проживающая неподалёку, в нашем же квартале. Симпатичная девушка, весёлая и рассудительная одновременно. Она прибыла на Луну за месяц до нашего туда заселения и считалась старожилом. Мы, как-то быстро сошлись и я, даже, начинал скучать, если она по каким-то причинам, не приходила вечером в бар.

– Ты в курсе, что будет всего три волны колонизации? – как-то задал он мне вопрос.

– Да. Слышал я такое, – уклончиво ответил я.

– И как тебе?

– Что?

– Ну, то, что всего шесть тысяч человек будут удостоены чести жить в новом мире. А остальные будут умирать вместе с Марсом.

– Не знаю. Когда впервые узнал это, у меня шок был. Но, ведь, это не моего ума дело. Ничего не поменяешь. Не в наших силах.

– А мне это категорически не нравится! Почему всего шесть тысяч? А остальные, что, рылом не вышли?

– Подбирали только тех, кто работал над проектом. Ну и, ещё, тех, кто квалификацией нужной обладает.

– То есть летят те, кто конкретно его касался? А то, что на этот проект вся империя работала, это не в счёт? По большому счёту, каждый гражданин нашей империи приложил руку к нашему полёту. А полетят только те, кто может обеспечить изменение условий жизни на Земле, а потом те, кто будет обслуживать императорскую семью и достойных членов общества, то есть, элиту. А на остальных им наплевать.

– И что мы можем поделать? И так, считай, повезло, что в экспедицию попали.

– Не знаю. Неправильно всё это. Император и на Марсе жил, как у Богов за пазухой. Как и его приближённые. Но, там ему приходилось на других монархов оглядываться. Того и гляди кто-нибудь из них войну объявит. А тут – он будет единственным правителем на всей планете. И опять не понятно. Ему-то народу, чем больше, тем лучше нужно. Чтобы сразу большая империя получилась.

– Не нужно ему это, – наконец, решился я, справедливо полагая, чтоХарм тоже допущен к секретам, поэтому, ему рассказать можно.

– Почему не нужно?

– Была у меня беседа с нашим министром. Много чего интересного он мне рассказал в порыве откровенности.

– Интересно. Ваше министерство-то – самое влиятельное в империи, а министр вообще, считай, почти правая рука императора в последнее время.