Записки космического контрразведчика - [89]

— Если мы дадим их понюхать вот это собаке, — говорит майор, в то время как хозяин оттаскивает ее за поводок от ножки лавки, — то она, пройдя вдоль строя, опознает преступника, и тогда ему грозит срок в дисбате! У вас есть шанс добровольно признаться, и в таком случае, думаю, командиры ограничатся минимальным взысканием в рамках своей компетенции. Даю на размышление пять минут, время пошло!

Солдаты быстро и испуганно перешептываются между собой, и их взгляды все больше останавливаются на двух бойцах. Затем на них начинают «поддавливать» шепотом, перерастающим в гул.

Через три минуты из строя выходят два «проказника» и, опустив головы, плачущими голосами заявляют:

— Мы не хотели, но он нас довел до белого каления, и мы решили ему отомстить! — оба показывают в сторону нагловатого «старика» — водителя командирской машины.

Процедура закончена, и Павел Иванович, теперь уже наедине, выговаривает командирам за слабую воспитательную работу и плохой контроль, приведшие к таким проявлениям «дедовщины».

Затем мы направляемся в отдел, и Бряков, не давая возможности мне задавать вопросы, поясняет:

— Господи, какая одорология, какая собачка? Среди этой промасленной ребятни любая собака потеряет нюх на всю оставшуюся жизнь!

С этими словами он гладит собачонку, благодарит хозяина за участие в «спектакле» и с гордым видом, как известный персонаж Анискин, вышагивает по военному городку. Встречные военные и гражданские уважительно здороваются с ним и, провожая его взглядом, говорят между собой: «Хороший мужик, хоть и особист-контрик!» Здесь можно перефразировать и сказать: «Человек красит профессию, а не она его».

Был у Павла Ивановича еще один способ заставить — нет, не совсем правильно, скорее, побудить человека говорить правду и ничего, кроме правды. В те далекие годы, вначале 1970-х, на Западе и в Штатах появилась новая форма проверок на правдивость — детектор лжи или «лайдетектор», так называли его на американский лад. Эти приборы мало кто видел — даже и нам, слушателям ВКШ КГБ, его показывали нечасто.

А у Павла Ивановича он был. В его служебном кабинете, на подоконнике, рядом с письменным столом стоял дивный прибор, на котором была аккуратно привинчена латунная пластинка, и на ней выгравирована надпись «Детектор лжи». Красивая надпись, да и буквы заметные. Их хорошо можно было прочесть со стула, стоящего напротив кресла Иваныча. Так что любой, присевший на стул человек обязательно боковым зрением замечал прибор. Он был упакован в красивый деревянный ящичек, чем-то напоминающий раритетную шкатулку.

Человек, хорошо знающий технику, в принципе мог догадаться, что в ящике находится один из каких-то самолетных блоков, на котором много тумблеров, разноцветных мигающих лампочек и разных штекеров. Рядом виднелись самописцы из осциллографа и малогабаритная антенна, которую этот мудрый опер как-то всегда демонстративно направлял на сидящего напротив себя. Затем он нежно включал прибор и под раздающиеся из ящика шумы и потрескивания начинал беседу. При этом о приборе не говорилось ни слова. Он просто работал и все, а желающий узнать, что это за прибор, мог это незамедлительно прочесть.

Если же посетитель начинал задавать вопросы, то Пал Иваныч преспокойно говорил: «Да не обращайте внимания, это так, для меня!»

И что вы думаете ? Как правило, беседы у этого прибора были откровенны, и хозяину не приходилось абсолютно никого «колоть». Он просто подходил иногда, смотрел на подобие осциллографа и произносил: « Вот в этом случае и в этом вы допустили неточность». Человек обычно либо уточнял, либо настаивал на своем, и тогда Иваныч говорил: «Вот теперь лучше, молодцом!»

Скажете, примитивно? Да, и не ошибетесь! Но на многих действовало. Вот такие уроки преподал мне этот умница опер, который выгодно отличался от иных своих коллег умением найти психологически грамотное решение. Главное, без грубостей и нарушения прав личности.

А еще он умел грамотно и четко излагать мысли как в устной, так и в письменной форме. Кое-что из его арсенала мне пригодилось в дальнейшей работе. Так что практика у Павла Ивановича удалась. Мне нравились неординарные личности и всегда хотелось, чтобы их в нашей системе было бы как можно больше.

Испытатели — народ особенный

Получив диплом юриста-правоведа и навыки оперработника, я в сентябре 1973 года прибыл по распределению на подмосковную авиабазу Чкаловская — место, «завидное» для очень многих. Вот только оказалось, что здесь меня не ждали и через несколько дней пригласили в Москву на Лубянку.

Начальник авиационного отдела сказал конкретно и твердо, что в моем послужном списке должна появиться запись о работе в отдаленном районе, и назвал город Ахтубинск Астраханской области. Он добавил, что там как раз уже длительное время работает сотрудник П., которого необходимо переместить на Чкаловскую.

— Вы займете его место, а через три года я лично, естественно при хороших результатах работы, переведу вас поближе к Москве, — уточнил полковник, обозначив параметры моих возможных достижений на новом рабочем месте.

Таким образом, меня определили на должность оперуполномоченного по обслуживанию Центра подготовки летчиков-испытателей и двух авиаполков. Оставалось сказать «есть» и отбыть к месту назначения. Однако начальник отдела буквально по-отечески расспросил меня о житье-бытье, о семье, сразу же познакомил меня с моими кураторами...