Записки китайских летчиков - [13]

СТРАНИЦЫ ИЗ ДНЕВНИКА [3]

21 июня 1938 г. Это был горячий денек! И все же я доволен собой, доволен товарищами. Они вели себя, как настоящие герои. Очевидно, нужно уметь не только драться, но и отступать, — без паники, спокойно, уверенно.

Японские макаки подошли к самому городу. Командование решило не удерживать больше город. Он уже не имел того стратегического значения, как прежде. И все же жаль. Говорит, одна часть отказалась уходить с позиции. Я не одобряю солдат: это нарушение дисциплины, но я отлично понимаю их. Уходить без боя? Нет, более тяжелого чувства я еще не испытывал!

Запишу все по порядку. За день наша эскадрилья совершила семь вылетов и приняла четыре боя. Противник всячески старался помешать организованному отходу наших частей. Как нарочно, в последнем бою мой самолет «исклевали» так, что лететь на нем было нельзя. В течение дня за четыре боя он получил 37 пробоин и едва дотащился до аэродрома. Машине требовался серьезный ремонт. Но какая же может быть речь о ремонте, если утром город сдадут японцам?

Командир приказал уничтожить все имущество, которое нельзя было вывезти, в том числе и мой самолет. Даже поломанную двуколку жаль оставлять врагу. А тут — самолет! Техник Чжан, глядя на него, угрюмо сопел. Мне самому было так тяжело, что навертывались слезы. Машина была для меня живым существом. Чжан, молчаливо следивший за мной, неожиданно сказал:

— Капитан, машину очень жаль. Очень. Но я думаю, мы успеем починить ее. Честное слово, успеем! Ведь японцы раньше утра в город не войдут…

Ремонт машины должен был в лучшем случае занять четыре дня. Это при благоприятных условиях. А мастерскую уже эвакуировали. При таких обстоятельствах надеяться на ремонт самолета в течение нескольких часов — безумие. К тому же японцы могли ворваться в город и ночью. Но почему бы не задержаться до утра и не попытать счастья? Доложил об этом командиру. Майор сначала выругал меня, но я с такой настойчивостью доказывал возможность ремонта, что командир согласился. В помощь нам дали еще двух людей. Вчетвером мы остались на опустевшем аэродроме.

— Если японцы войдут в город ночью, — сказал командир на прощанье, — зажигайте ангар и садитесь на автомобиль. Он остается в вашем распоряжении.

Всю мочь напролет возились с самолетом. Не заметили даже, как занялась заря. Временами доносилась стрельба, глухие взрывы потрясали воздух. Арьергардные части уходили из города. Специальные отряды подрывников взрывали заводы, склады, чтобы они не достались японцам. К пяти часам ремонт самолета был закончен. Мы буквально валились с ног от усталости. Все же я находился в лучших условиях, чем товарищи. Я улетал, а их могли захватить японцы. Но ни один из техников не обмолвился об этом.

— Я говорил, капитан… я говорил. — Усталое лицо Чжана озарилось довольной, радостной улыбкой. — Теперь летите скорей.

Мы выкатили из ангара самолет. Разлили в мастерской несколько бидонов бензина и подожгли. Пламя мгновенно охватило все здание.

Распрощавшись с товарищами, я забрался в кабину и запустил мотор. После небольшого разбега самолет легко оторвался от земли. Сделал круг над аэродромом, прошел над городом. Улицы были пустынны. Передовые части японцев вошли в город. Им никто не оказывал сопротивления, но солдаты продвигались осторожно, опасаясь засады. У южных ворот стояла колонна войск. Я не утерпел и на бреющем полете выпустил несколько очередей из пулемета. Японцы, как горох, рассыпались по сторонам.

Через сорок минут я был на новом аэродроме. Самолет теперь ремонтируют более основательно, меняют мотор.

Беспокоит, где Чжан и товарищи. Они последними покинули город и до сих пор еще не вернулись.

29 июня. Целый день хожу под впечатлением заметки, опубликованной в «Венвейбао». Я ее вырезал и сохранил.

«27 июня в районе Аньцзиня два китайских самолета вступили в бой с тремя японскими истребителями.

Во время воздушного боя самолет летчика Тун Лин-хо был поврежден. Вместо того, чтобы спастись на парашюте, летчик направил самолет на японский военный корабль.

Самолет упал на судно и взорвался. В результате взрыва военный корабль выведен из строя.

Слава в веках погибшему герою!»

Если придется умирать, я хотел бы погибнуть так, как летчик Тун Лин-хо.

2 июля. Вернулся Чжан с товарищами. Конечно, они попали под обстрел японцев, но выбрались благополучно.

Как велика ненависть нашего народа к своим врагам! Эта ненависть вдохновляет наших летчиков на героические дела. Сегодня я наблюдал с земли воздушный бой. Шесть наших истребителей дрались с десятью японскими самолетами. Бой происходил на высоте 1 200 метров. Шестерка дерзко напала на противника. После первой атаки был сбит японский истребитель. Потом строй нарушился. Все перемешалось. Мы с трудом различали свои машины. Они яростно атаковали японцев. Вдруг один из самолетов как-то неуклюже свернулся на крыло и пошел вниз. За ним потянулась струйка дыма. Два японских самолета погнались за подбитой машиной. Казалось, остановилось сердце. Почему не прыгает летчик? Сейчас еще не поздно, скорей! И вдруг, — мы не верим своим глазам, — подбитая машина круто пошла вверх. Летчик атаковал противника в лоб, и японский самолет камнем полетел вниз.