Записки из Третьего рейха. Жизнь накануне войны глазами обычных туристов - [7]

.

Франк оказался далеко не единственным путешественником, которого поразил этот внешний лоск. Однако на самом деле благополучие было мнимым. Министр обороны Веймарской республики Густав Носке (работавший в свое время мясником) объяснял подполковнику Уильяму Стюарту Родди, что внешнее процветание обманчиво, как «обманчив румянец пациента, который на самом деле умирает от чахотки»[35].

Военное министерство Великобритании отправило Стюарта Родди в Берлин, чтобы определить состояние, в котором находилась Германия. Родди свободно говорил по-немецки (он учился в Саксонии), любил немцев и их культуру и поэтому оказался идеальным человеком для выполнения поставленного задания. «Мы исследовали все стороны жизни для того, чтобы составить многоплановую непредвзятую картину происходящего, – писал он. – Везде к нам относились вежливо и с пониманием».

Стюарт Родди провел в Германии семь лет, выполняя различные поручения британского Военного министерства. Вот как он отзывался об этом времени: «Любопытный факт: несмотря на род моей деятельности и то, что немцы имели полное право презирать и ненавидеть меня, я не припомню ни одного случая, когда со мной обошлись грубо или оскорбительно. Сложности действительно были. Случалось, что люди пытались препятствовать выполнению моей работы. Я сталкивался с глупостью. Но никогда – с раболепием или невежливостью»[36].

Франка тоже удивило, насколько толерантно жители Берлина относились к оккупантам. Солдаты союзных войск могли свободно гулять по городу и не волноваться за свою безопасность. «Американцы чувствовали себя на Унтер-ден-Линден так же спокойно, как если бы они прогуливались по главной улице в Де-Мойне», – писал Франк.

Тем не менее уже тогда начали набирать силу антикоммунистические и антисемитские настроения, которые стали определяющими факторами внутренней политики Германии в межвоенные годы. Повсеместно на стенах были расклеены яркие кричащие плакаты, предупреждавшие об ужасах, которые принесет с собой большевизм. Плакаты призывали добровольцев и фонды «остановить угрозу, которая уже стучится в восточные ворота Отечества».

Жители Берлина прекрасно помнили кровавое восстание спартаковцев, поэтому подобные призывы находили отклик в их сердцах. Стюарт Родди прибыл на Потсдамский вокзал Берлина в самый разгар этого события: «Выйдя на перрон, я услышал звуки пулеметных очередей, раздававшиеся где-то совсем поблизости, и даже засомневался на мгновение, стоило ли мне покидать вагон»[37]. Водитель такси сообщил Родди, что стрелявший с Брандербургских ворот человек был «одним из ирландцев Роджера Кейсмента»[38], который приехал в Берлин, чтобы сражаться против Красной Армии[39].

После того, как в мае 1919 г. стали известны условия Версальского договора, Франк заметил, что тексты плакатов стали еще больше наполнены злобой и яростью:

Пятьдесят месяцев мы, не жалея себя, храбро воевали на фронте, и нашу армию никто не смог победить. Сейчас мы вернулись домой, бесчестно преданные дезертирами и бунтовщиками. Мы надеялись на то, что Германия стала свободной и страной управляет выбранное народом правительство. А что же нам предложили на самом деле?

ОТКРОЙТЕ ГЛАЗА!

ТОВАРИЩИ, ВЫ ЖЕ ЗНАЕТЕ, КТО СОСЕТ НАШУ КРОВЬ!

ТОВАРИЩИ, КТО ПОШЕЛ НА ФРОНТ ДОБРОВОЛЬЦЕМ?

КТО МЕСИЛ ГРЯЗЬ В ОКОПАХ? МЫ!

КТО ПОЛУЧАЛ РАЗРЕШЕНИЕ НЕСТИ ВОЕННУЮ СЛУЖБУ ДОМА?

ЕВРЕИ!

КТО ОТСИЖИВАЛСЯ В УЮТНЫХ КАБИНЕТАХ И СТОЛОВЫХ?

КАКИЕ ВРАЧИ СПАСАЛИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СВОЕЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ ОТ ОКОПОВ?

КТО ВСЕГДА ПРИЗНАВАЛ НАС ГОДНЫМИ К СЛУЖБЕ, ХОТЯ НА НАС УЖЕ НЕ БЫЛО ЖИВОГО МЕСТА?

Товарищи, мы, как свободные люди, желаем, чтобы нами управляли представители нашей расы! Национальное собрание должно провести в правительство людей НАШЕЙ крови и НАШЕГО мировоззрения!

ГЕРМАНИЯ ДЛЯ НЕМЦЕВ!

Помимо плакатов, которые встречались на каждом шагу, Франк также обратил внимание на объявления в газетах, свидетельствовавшие о том, что в стране процветала бартерная экономика: «Меняю яловые сапоги на таксу с хорошей родословной» или «Меняю четыре классических мужских рубашки на блузу и джемпер для рабочего»[40].

Очень быстро Франк и Стюарт Робби поняли, что на самом деле жителей Берлина в 1919 г. волновало только одно – продукты питания. Практически любой разговор немцев, за исключением спекулянтов и очень богатых людей, быстро переходил на эту тему. Немцы голодали по всей Германии, но наиболее плачевной была ситуация в Берлине. Несмотря на обилие плакатов, предостерегавших немцев от переезда в Берлин, власти не могли остановить бесконечный поток людей, которые искали работу.

До официального подписания Версальского договора союзники продолжали блокаду Германии, начавшуюся еще в 1914 г. Такое поведение победителей вызывало непонимание и чувство злобы у немцев.

Когда Франк пересекал голландско-немецкую границу, он стал свидетелем того, как голландские таможенники искали у немцев спрятанные продукты. У одной бедной женщины они конфисковали весьма скромный обед. Эта женщина сидела, сгорбившись, в углу вагона и тихо плакала, а двое мужчин, как только поезд пересек немецкую границу, спокойно достали продуктовую контрабанду. Один из них вынул из штанины батон колбасы, а другой вытащил небольшую коробочку, в которой лежали тонко нарезанные пластинки мыла размером не больше визитной карточки. «Владелец мыла начал предлагать несколько пластинок своему соседу, который отказывался, утверждая, что не может принять такой щедрый дар. Владелец мыла, однако, настоял на своем. Его сосед низко поклонился и в знак благодарности два раза приподнял шляпу, после чего аккуратно убрал драгоценные, тонкие пластинки мыла в свои бумаги»