Записки из страны Нигде - [6]
Теперь рассмотрим один из самых старых и, вероятно, самый известный "межавторский проект" ("Конан"). Мегафанфик, что и говорить, начиная со Спрэга де Кампа. В самом мире "Конана" заложены некоторые характеристики, которые позволяют другим авторам работать в проекте без особого ущерба, как для проекта, так и для авторов.
Что есть мир "Конана"? Это прежде всего универсальная площадка, где действует только одно правило: добро должно быть с кулаками. Развитие и торжество Личности - единственное, хотя, в общем-то, и не обязательное условие. А Конан должен быть черноволосым, двухметроворостым и мускулистым. У Говарда он еще и меланхолик, но данное условие не обязательно к исполнению.
В мире "Конана" можно писать что угодно: плутовскую комедию, садомазохистский эрос, героическую эпопею. Это не разрушит ни мира, ни его основную (мироообразующую) концепцию.
Вселенная Говарда практически бесконечна - набор ее реалий и сущностей невозможно перечислить так, чтобы перечисление было завершено. Сам Говард очень рано ушел из всех вселенных, а созданный им мир продолжал жить и развиваться.
Совершенно другое дело, когда мы сталкиваемся с мирами сугубо авторскими, такими, как мир Толкиена. Толкиен, в отличие от Говарда, свой мир полностью завершил. Публикации незаконченных отрывков и вариантов - это фактически исследования уже существующего. Разумеется, в черновиках обнаруживаются различные версии, но все это авторские версии; они предназначены для ученого, но не для соавтора.
Миры, подобные толкиеновскому, были созданы авторами и для реализации идей их авторов. Этих идей много, они сложны, они обладают логической последовательностью. Любое постороннее вмешательство их нарушает. Даже такое последовательное и непротиворечивое, как было продемонстрировано в "Черной Книге Арды". Потому что нельзя же быть больше Толкиеном, чем сам Толкиен.
Идей в авторских мирах весьма много, а вот реалий, напротив, сравнительно мало. Авторские миры жестко ограничены. Реалии, их составляющие, можно перечислить и завершить перечисление. Мы не будем брать сейчас анахронизмы, вроде "не дано Арагорну летать на вертолете", ограничимся вселенной в заданных временных рамках.
Вот, например, если в мире "Конана" появится китаец (кхитаец), то никто не удивится. А если таковой возникнет в мире Толкиена, то удивлению персонажей и читателей не будет предела. Потому что мир Толкиена не простирается до К(х)итая, там нет монголоидов-людей.
Еще одна трудность связана с очевидной разницей в таланте. Мы можем оценивать творчество Васи Пупкина относительно Васи Пупкина и отмечать творческий рост этого автора, какие-то его достижения. Но когда Вася Пупкин добровольно ставит себя рядом с Мастером, то неизбежно начинаешь оценивать его творчество относительно Мастера.
Я хочу снова вернуться к мысли об иерархии. На сей раз речь пойдет о отношении к тексту.
Что есть текст для Говарда? Рассказ у костра, история, поведанная путником. Не слишком-то высокая претензия, зато все по-честному. Что есть текст для написателей "Конана"? Да пока это все тот же рассказ у костра, более или менее удачный, - я считаю, все в порядке. Точно так же воспринимается вся эта "конина" и в изданном виде. Книга, которую читаешь в поезде, после работы, на даче... Книга, которая с тобой болтает, которая тебя развлекает. Конечно, есть почитатели "Конана", для которых эти тексты - нечто вроде библии с апокрифами, но такое отношение неправильное.
Что есть текст для фанфикеров "Зены", "Гарри Поттера", "Стар Трека"? Все то же самое - отдохнуть и пофантазировать, еще немного "повариться в том соку". И очень хорошо.
Пока все это не становится "серьезной литературой". Пока все это не становится чуть ли не религией. Пока у авторов и читателей не появляется истовое выражение лица...
А когда оно появляется - вот тогда-то, девочка и мальчик, запирайте окна и двери, ибо по улице едет гроб на колесиках...
Солдат и пустота
02:00 / 07.06.2016
Впервые я прочитала "Обитаемый остров" на немецком языке. Стругацких было в те годы "не достать", и это очень мягко говоря. Поэтому я купила книжку в ГДРовском издании, в магазине "Мир" - "книги социалистических стран" - на Невском. И жадно-жадно ее поглощала. Совпало так, что одновременно с "Die bewohnte Insel" (т.е. с "Обитаемым островом", но из ГДР), я читала "Время жить и время умирать", "Седьмой крест" и "Приключения Вернера Хольта" (парадоксально, но эти немецкие книги я читала по-русски). Все это были книги не столько даже о войне, сколько о солдатах. И "ОО" для меня был такой же пронзительной, трогательной и жуткой книгой о солдатах.
Взяв спустя ...дцать лет в руки русское издание, я уже не помнила все эти подробности первого прочтения. Просто перечитывала полузабытый уже текст.
...До тех пор, пока не споткнулась о фразу "Мы в Легионе, а не на философском факультете". Мгновенно и машинально эта фраза сложилась в мыслях по-немецки, и вдруг я все вспомнила: и первое прочтение, и как смеялась над этой репликой, и как потом повторяла ее, сидя на лекциях на военной кафедре...
(А вот как они передали в том издании те слова, которые в оригинале "ОО" написаны по-немецки ("Dummkopf! Rotznase!") - не помню. Но это и не очень важно).
Роман, который не оставит равнодушным никого... Городская сказка, перенесенная на страницы и немедленно зажившая собственной жизнью. Поразительно точный срез нашей с вами действительности, чем — то напоминающий классическое `Собачье сердце` — но без злобы, без убивающего цинизма. Книга, несущая добро, — что так редко случается в нашей жизни.
Анна Викторовна безумно любила музыку, и в свои пятьдесят с лишним лет все с той же страстью, что и двадцатилетняя девушка вслушивалась в звуки незамысловатых мелодий. Даже оставшись без радиоприемника, она специально возвращалась домой через Александровский парк, чтобы насладиться мелодиями, доносящимися из находящихся рядом кафе. Но Анна Викторовна даже не подозревала, какие чудеса может сотворить с ней музыка…
Роман "Анахрон-2" нельзя четко отнести ни к одному из известных жанров литературы. Это фантастика, но такая реальная и ощутимая, что уже давно перетекла в реальную жизнь, сделавшись с ней неразделимым целым. В какой-то мере, это исторический роман, в котором неразрывно слились между собой благополучно ушедший в историю Питер XX столетия с его перестроечными заморочками и тоской по перешедшему в глубокий астрал "Сайгону", и быт варварского села V века от Рождества Христова. Это добрая сказка, персонажи которой живут на одной с вами лестничной площадке, влюбляются, смеются, стреляют на пиво или… пишут роман "Анахрон"…И еще "Анахрон" — это целый мир с его непуганой наивностью и хитроумно переплетенными интригами.
Альтернативная история, знакомо-незнакомые события, причудливо искаженные фантазией... Мир, где любое народное поверье становится реальностью... Здесь, по раскисшим дорогам средневековой Германии — почти не «альтернативной», — бродят ландскнехты и комедианты, монахи и ведьмы, святые и грешники, живые и мертвые. Все они пытаются идти своим путем, и все в конце концов оказываются на одной и той же дороге. Роман построен как средневековая мистерия, разворачивающаяся в почти реальных исторических и географических декорациях.
Действие дилогии «Завоеватели» и «Возвращение в Ахен» разворачивается в мирах Реки Элизабет — волшебных и в то же время реалистичных. Это история парадоксальных взаимоотношений Добра и Зла, воплотившихся в двухпоследних великих магов этих миров — вечных противниках, которые уже не могут существовать друг без друга...
В далекой-далекой галактике, на планете Эльбия, живет большая, богатая и знатная семья: дедушка – ветеран давней войны, отец – глава крупной корпорации, пятеро детей-подростков, а также множество слуг, собак и дальних родственников. Налаженный быт усадьбы всколыхнуло возвращение домой тетушки. Старшей сестры отца. Мало того, что она капитан космического корабля, на ней еще «висит» дело о контрабанде, а где-то в космосе остались ее многочисленные друзья и недруги…
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».
«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.