Записки империалиста - [157]

— Благодарю вас, Ваше императорское величество, за приглашение, оказанную мне честь с вашей стороны. Я хоть совсем немного, но, узнал про Россию, и понял, как выглядят настоящие императоры, — кинул мне леща Лопес. В ответ я слегка благодарно усмехнулся.

— И, за данные вами советы и урок о большой политики. Теперь я стал лучше понимать, что мир состоит не только из одной Европы.

— Да, сеньор Лопес. В нём есть место и для России, и для Парагвая. Но, за это место надо бороться и побеждать. Хоть противники сильны, умны и коварны. Россия это сделает в этой войне сейчас, и потом, если возникнет такая необходимость, и, я уверен, что и Парагвай на это способен, тоже сейчас и в будущем. И, я желаю, вам, в этом деле всемерного успеха, — ответил я, мы друг другу пожали руки и будущий президент далекого Парагвая в сопровождении моих офицеров убыл к линии соприкосновения и был ими передан французам.

ГЛАВА 9 Белое море — Балтика-Крым

Май-Июль 1855 года

Новый Архангельский военный губернатор и начальник Архангельского порта вице-адмирал Степан Петрович Хрущов, сменивший умершего в декабре 1854 года Р.П. Бойля, оказался гораздо расторопнее своего предшественника. Он понимал значение Белого моря, Соловецкой крепости и опасался, что союзники, стремившиеся утвердиться в Белом море, могут сделать Соловки главной целью своей политики, подойдут «в настоящее лето к монастырю с большими силами и сделают нападение с большим искусством, нежели в прошедшем году». Так он писал в столицу. В связи с этим губернатор настойчиво просил военное министерство выделить на время войны для управления монастырскими орудиями опытного артиллерийского офицера. В столицы его услышали. И уже в первой половине марта на Беломорье стали сыпаться обоз за обозом с подкреплениями, вооружением, запасами, офицерами, унтерами как из рога изобилия.

Высыпались из него пятьсот пехотных ружей, и что было очень неожиданно, 6-ти и 12-ти фунтовые пушки, единороги армейские и корабельные в 1\2 пуда и пудовые! С расчётами и боекомплектом. Да, они были образца 1805 года и даже 1780-го, но, зато они теперь были! Кроме этого прибыло полные две роты, полностью вооружённые… штуцерами!!! Пусть кремнёвыми и времён Наполеона. Всё это давало возможность ещё лучше в сравнении с прошлым годом усилить береговую оборону Архангельска, Соловков и прибрежных селений. Но, больше всего как военного моряка, Хрущева обрадовали, чертежи, инженеры, мастеровые, паровые машины и машинные команды для шести винтовых канонерских лодок. Но, со всем этим сказочным богатством, пришёл и приказ императора гласивший, что к открытию навигации, то есть к началу мая, иметь пароходы «Полезный», «Скромный» и «Надёжный» вооружёнными и боеспособными, так же гребные канлодки и другие суда способные встать в строй. К началу июня винтовые канонерки. В том, что Фёдор Тимофеевич Загуляев, получивший звание генерал-майора Корпуса корабельных инженеров и должность начальника Соломбальской верфи, строивший на ней линейные корабли, со всем этим справится, военный губернатор даже не секунды не сомневался. Император требовал отбить всё нападения противника на селения Беломорья с нанесением ему максимальных потерь и урона. Особое внимание уделить подготовке к обороне Кандалакши и Лямцы. И составляя 1 августа 1855 года очередной рапорт о положении дел в вверенном ему Беломорье вице-адмирал Степан Петрович Хрущов, мог смело указывать, что поставленную задачу он и данные ему силы выполнили полностью.

9 мая в Архангельском порту началась навигация и через несколько дней на Кандалакшу ушёл Первый отряд Беломорской флотилии под командованием капитана 1-го ранга Егора Николаевича Броуна, переделанные в канонерские лодки пароходы «Полезный», «Скромный», «Надёжный», отремонтированный бриг «Новая земля», военный транспорт «Гапсаль» и десять гребных канлодок с будущим гарнизоном, пушками, вооружением и запасами на борту. В Соловецкий монастырь, Лямцы, Пуренму, Онегу и другие селения отряды и вооружения, обозы с запасами ушли ещё по зимнику.

Героический Соловецкий монастырь, имевший к осени 1854 года полторы сотни солдат, команду волонтеров и 14 пушек калибра от 3 до 18 фунтов, не считая вырытых из земли и других приспособленных к стрельбе старинных орудий. Получил неожиданно для себя к этому батарею осадных пудовых и полупудовых единорогов, 12-ти фунтовых пушек, две сотни солдат со штуцерами, двести пехотных ружей, боеприпасов и пороха ко всему этому. И, что важно, офицеров и унтеров, которые начали по военной науке ещё больше усиливать оборону монастыря и близлежащих островов. Поэтому архимандрит Александр, который просил помощи и защиты для обители не только у Всевышнего, но, и в столице, вернувшись 4 мая из отпуска и нашел ее «в более чем удовлетворительном по всем частям состоянии касаемо обороны, в сравнении с тем как им она была оставлена». Так она написал Хрущову и благодарил за это.

30 мая английский отряд в составе двух паровых шлюпов и парусного фрегата стал на якорь у Берёзового Бара. В этот же день на берег поступила депеша за подписью командира английской беломорской эскадры кэптена Томаса Бейли, извещавшего, что с этого дня «все русские порты, рейды, гавани и бухты Белого моря от мыса Орлова до мыса Конушина включительно и в особенности порты Архангельский и Онежский поставлены в состояние строгой блокады». Французы пришли 3 июня, и письмо аналогичного содержания прислал и начальник французских морских сил в Белом море капитан Пьер-Эдуар Жильберт.