Записки империалиста - [126]

Туда же убыл ещё один энтузиаст воздухоплавания в России, Н. Архангельский, который в 1851 году разработал проект дирижабля с паровым двигателем. Мещанин М. И. Иванин за предложенный им проект управляемого аэростата в 1850 году, тоже был мобилизован и переселен на время в Москву.

И. М. Манцев, так же был чрезвычайно удивлён, когда к нему в начале марта явился явился немалый полицейский чин и выдал предписание срочнее срочного собираться в первопрестольную. При этом не забыть свои бумаги про воздушный шар. Ведь он ещё только несколько недель назад попытался предложить применить аэростаты в войне. Для бомбардировки с воздуха английской эскадры, если она подойдёт вновь к Кронштадту. Но, Николай I нашел, что это «не рыцарский способ ведения войны». После чего проект был отклонён. И вот теперь его, практически взашей, выталкиваю в Москву для занятия тем, в чём сначала отказали.

А вот автор статьи в «Артиллерийском журнале», «Устройство, приготовление и употребление военных воздушных шаров», которая вышла 1853 году. В которой он, анализируя все сделанные в этом направлении попытки, пришел к заключению, что«…изготовление шаров для бомбардирования не представляет никакого затруднения». Он не смог к сожалению, войти в состав первого КБ по созданию отечественных воздушных шаров и аэростатов. Автором работы был, Константин Иванович Константинов, теперь мой двоюродный брат. Он был занят на Шосткинском казённом пороховом заводе и Киеве, совершенствованием своих ракет и налаживания их производства. Для него первым делом было… ракеты, а шары с девушками или без них, потом.

Во главе КБ аэронавтов поставили капитана И.И.Третерского.

30 марта 1855 года вышло распоряжение о создании «Комиссии по применению воздухоплавания, наблюдательных вышек для военных целей». Пока секретное. Первый взмах крыльев для поднятия России в небо в этой новой истории был сделан. Сделали первые шаги в других направлениях.

Те, кто мало-мальски погружался в тему русско-японской войны обязательно встречал эти две фамилии. И это не Макаров и Того, или Рожественский и Того, Иессен и Камиммура. Это Барр и Струд, и их дальномер для корабельной артиллерии. Так вот и я озаботился дальномерами. Хотя бы примитивными. Чтоб хоть немного, но, повысить точность артиллерийского огня. Схему прибора я помнил, а, дальше уже пусть пушкари, оптики и математики разбираются. Когда мне собрали сведения по этому направлению, я понял следующее. Работы по прицелам и прочим приспособления для точной стрельбы идут. Это радовало. А вот то, что в России не было даже намёка на околопромышленное производство оптического стекла, удручало. При том, что оно и не появилось даже к той же русско-японской войне. Только после того как клюнул в зад петух, что-то начали делать вроде на Балтийском заводе. Сейчас же было с этим, от слова не куя. Совсем не куя. Что ж будет решать и эту задачу. Придётся вновь учиться у европеев, звать к себе. Цейс вроде ещё не так крут, и не зазнался, в Швейцарии не только часы, но, и оптика была хорошая. У французов точно, что есть в этой области, англичан, может уже у американцев. Надо, надо, России как можно скорее обрести свою оптику, часовое производство, через это приборостроение, точмаш. В течение первой пятилетки.

Так вот среди тех, кто занимался прицелами и приборами для артиллерии был некий Василий Фомич Петрушевский.

Все видные химики, начиная от авторитетного Александра Абрамовича Воскресенского, которого уже называли «отцом основателем русской химии», и заканчивая молоденькими Менделеевым и Бородиным. Все, Фадеев, Клаус, Зинин, Бутлеров, Бекетов, Соколов, Ильенков, Скобликов. Все химики, кто уже имел на руках диссертации магистров, кто ещё учился в магистратуре, и уже стал бакалавром. Все они были мобилизованы и направлены на пороховые заводы, химические заводы, в фармацевтику, производство медикаментов, металлургические и военные заводы. Зинин, Менделеев, Бородин убыли на Шосткинский завод, Бутлеров собирал свою команду у себя в Казани, Фадеев, Петрушевский остались в Питере и Охте. Эти группы получили задачи, увеличение выпуска пороха и начало производства пироксилина и нитроглицерина, а, из него уже динамит. Что я им мог дать как попаданец? Флегматизация. Вот такое вот словечко. Столь нужно для нитроглицерина. Чем именно успокоили его взрывной нрав, я точно не помнил. Торф, целлюлоза, гипс, пемза, опилки, какой-то кремнезём, мыло, желатин, мука, лён, хлопок. Пусть хоть сопли пробуют. Но, дадут продукт, который можно будет с высокой степенью безопасно использовать.

Что я за эти условия парника для взрывников требовал? Здесь всё просто было. Как можно быстрее, это, раз и как можно больше, это два. К августу Н-е количество гранат и бомб начинённых пироксилином должно быть в Крыму и на Балтике. Как и он сам. И желательно в паре с динамитом. Пудами. Неплохо бы, чтоб случилось так. А, чтоб повысить шансы на получения в ощутимых количествах нитроВВ. Помимо созданных условий, я обязал давать отчёты раз в две недели, и… вести в обязательном порядке переписку между группами, чтоб, постоянно шёл обмен сведениями и идеями. Эдакое сочетание мозгового штурма и работы в группах, с целью получения максимального результата. Окончательно тема с ВВ была запущена в последнюю неделю марта, когда, группа Зинина прибыла в Шостку. Раньше всех начал работы, конечно Питер.