Записки I-тетрамино - [44]

— Вот конкретно ты, — я показал пальцем на сидящего в первом ряду Савелия, — что сделал ты, чтоб прекратить засуху?

— А что я мог сделать? — взорвался уже достаточно невзлюбивший меня епископ. — Что вообще можно сделать с этим корпоративным чудовищем? Перед тем, как критиковать нас, сначала скажи, что ты сделал сам.

— Я птица не вашего полета — я здесь проездом. Что я сделаю, я скажу немного позднее. А пока я скажу, что должен сделать ты.

— И что же? — уперев руки в бока и буравя меня глазками, скептически спросил Савелий.

— Отринуть гордыню, — я развел руками, словно показывая фокус. — Корпорация действительно ужасна, огромна и стозевна. Нелепо даже думать, что ты одним каким-то действием сумеешь её побороть. Но именно это ты и делаешь.

— Ты только что утверждал, что я не делаю ничего.

— Именно. Ты ничего не делаешь, выжидая, пока представится возможность одолеть Корпорацию одним ударом. Вот тогда ты и вступишь в бой — когда увидишь, что у тебя есть шансы на победу. А такого шанса никогда не будет. Просто потому, что все остальные тоже ждут шанса. Корпорация уже победила в ваших сердцах, лишив вас веры в победу. Убедив вас, что вы ничто. Что ваш голос не значим. Что ничего нельзя сделать.

— И что ты предлагаешь? Атаковать, не имея ни единого шанса? — перебил меня Савелий.

— Перестать подчитывать шансы на победу. Корпорация не должна управлять твоей судьбой. Ей управляешь только ты.

— И Господь Вседержитель, — поправил меня Савелий.

— Верно, — кивнул я, — и Господь Вседержитель. И все ваши творцы, боги, демоны и прочее, прочее, прочее, — возвестил я, обращаясь к залу, — я не хочу пропустить никого из вас. Вы значимы, вы, а не Корпорация. Не оглядывайтесь на неё, когда принимаете решения. Не позволяйте Корпорации определять вашу судьбу. Выступите против зла здесь и сейчас. Просто делайте то, что должно, — ежедневно боритесь со злом.

Шушуканье среди сидящих в зале прекратилось. Я завладел вниманием аудитории. Рыбка заглотнула наживку. Довольно ухмыльнувшись, я отпил воды и продолжил:

— Мои слова банальны. Я не сказал ничего, чего вы не знали раньше. Так почему их не сказали вам ваши святые отцы? Хотите это знать? Ваших командиров устраивает засуха: прихожане сплачиваются, обнищавшие и отчаявшиеся люди вступают в ваши ряды, недовольные отложили мысли о бунте. Вашу верхушку засуха устраивает. Вас и меня нет. Давайте с этим что-то делать.

После этих слов в зале наступила практически полная тишина. В зале, помимо лидеров сект, было множество обычных прихожан, к тому же съезд транслировался, и я был уверен, что мои обвинения очень скоро разойдутся и будут цитироваться. Адмирал наёмников — колоритная личность, так что внимание я привлек и еще привлеку нешуточное.

Понимали это и отцы-командиры. Пустячок, их власть от моих слов и не пошатнется, но неприятненько. Паству придется успокаивать. Реагировать на угрозу. "Ничего, мужики, — подумал я, глядя на их кислые рожи, — будет и на вашей улице праздник". Вслух же сказал:

— Я не могу рассказать вам свой план. Он чувствителен к предательству. А здесь, — я окинул подозрительным взглядом зал, — множество людей работают на Корпорацию. Не буду пока называть имен, — тут я пристально посмотрел на Савелия, — но я их знаю.

Взбешенный Савелий полез на сцену, но его вовремя остановила Луиза Надежда, поймав… даже не берусь гадать за что.

— Главное, что вы должны знать, — план у меня есть. Есть и силы, способные реализовать его, — вы ведь не забыли, что я адмирал?

— В отставке! — крикнул с места Савелий. На него зашикали со всех сторон.

— Не буду комментировать эту хулу от завистников, — отмахнулся я, — главное, что вам нужно знать, — это то, что я могу быстро решить вашу проблему. За крайне небольшую сумму — в пятьдесят миллионов эргов. Примерно по миллиону с каждой из присутствующих здесь конгрегаций.

— Это неприемлемо! — продолжал кричать Савелий. — Это просто курам на смех!

Собственно, именно для этого я и довел его в туалете до истерики. Толстенький адамит, как я успел заметить, не пользовался тут большой популярностью. Его терпели, но не более того. Так что, заставив его активно выкрикивать обвинения в мой адрес, я задействовал простейший психологический механизм: желающие критиковать меня люди были вынуждены оказаться по одну сторону баррикад с Савелием. А это, уж поверьте мне на слово, совершенно не то, чего может желать разумный человек.

— Если ваш храм беден, — продолжил я, — гол как сокол, то наш вольный флот может рассмотреть просьбу об отсрочке. Когда зазеленеют поля и вернутся туристы, заплатить будет проще.

— Правильно я понимаю, — вмешалась в разговор Луиза Надежда, — мы оплачиваем устранение засухи уже после реализации плана?

— Совершенно верно, — расплылся в улыбке я, — сейчас от вас требуется только согласие… и символический задаток.

— Насколько символический? — хитро прищурилась девушка.

— Сто тысяч с церкви, — отмахнулся я.

— Мы не будем платить, — раздался выкрик с задних рядов, — Конгрегация веганов Северного Квадранта против любого насилия!

— Что вы сказали? — сделав вид, что не расслышал, крикнул я. — У вас нет таких денег? Ничего страшного, можете не платить.