Записки графомана - [16]

– Пошли вы к черту! – салютую я. – Я знаю свои права!

Теория будущего

Коварный план доктора Кёрви навряд ли когда-нибудь осуществился бы без моей помощи. Теперь я понимаю это как никогда четко и ясно, будто бы мозаика, до того лениво собирающаяся и выстраивающаяся во что-то нелогичное и уродское, наконец сложилась в стройную картинку. Я вынужден был пойти так далеко, что сочинил план нелепейших оправданий и гнул несгибаемую линию защиты, как если бы представал перед великим судом, не имея права на адвоката. Всё дело в том, что те рвения, к которым я был склонен когда-то: покинуть эту нищую страну, найти дело по душе и предаться забвению где-нибудь на тихом побережье – весь этот юношеский максимализм заключался в одном – мечтать изо дня в день о том, как я, беспечный, передвигаюсь в кабриолете по пустынной трассе с охапкой денег: в лицо со страшной силой дует соленый бриз, а на соседнем сиденье лежит чемоданчик с медикаментами и всевозможными наркотиками, да ещё и пишущая машинка в багажнике… Какой же всё-таки это вздор, учитывая, что на дворе 21 век, и нет таких дорог, которые могли бы быть сегодня пустынными, нет больше необитаемых островов, и не имеет никакого смысла пользоваться старинной пишущей машинкой, в мире-то высоких технологий! Да это и впрямь можно назвать мазохизмом. Как хорошо, что я отказался от этих дурацких мечтаний, которые только мешали мне принять человеческий облик. Теперь же я сознательно отворачиваюсь от прошлого, настоящего и не имею никакого интереса к будущему. Теперь я не намерен чего-то желать и кому-то что-то доказывать. Я чистый лист, без прошлого и будущего. Без обязательств и принципов. И только в таком состоянии я могу осуществить то, что мне предначертано. Ни доктор Кёрви, каким бы одержимым он ни был, ни кто-либо ещё. А – я! Именно я. Когда-нибудь люди перестанут читать книги. В них больше не будет надобности, ведь будет только одна книга – Библия. На ней сойдутся кресты всего мироздания. Полчища зомби станут беспрепятственно расхаживать по улицам, подкрепляться в придорожных бистро и совершать покупки в магазинах спортивных товаров. Виртуальность станет неотъемлемой частью жизни. Вместо кино или библиотеки потоки зомби устремятся в супермаркеты за абонементом в тренажерные залы. В таком случае я готов посадить себя на цепь, запереть под дюжиной замков и забить фанерой все окна. Я готов исполнить свой долг и оставить последний отпечаток сознательного хомоподобного прямоходящего существа на закате рода человеческого, пусть и впустую, но потратить время, отведенное мне. Потратить его без остатка.

Permanent

Автоматический фокусник

В то время я имел привычку носить остановившиеся часы, которые до дури натирали мне руку.

Бывало, ко мне подойдет на улице какой-нибудь бродячий пёс и спросит: «Сколько время, браток?». Я долго всматриваюсь в циферблат, стрелки которого, окостенелые и мертвецки тихие, начинали вдруг двигаться.

Бродячий пёс весь во внимание, ему срочно нужно отлить: «Ну, что там, сколько натикало, а?» – пытается он заглянуть мне за спину.

Я отвернулся и продолжаю всматриваться в циферблат.

У нас своя атмосфера

«Речь пойдет о классическом герое дикого запада с парой потертых кольтов наготове и жуткой паранойей в печенках».

Вынужденная и систематическая легкость бытия, когда бытие, его суть, уже идет в комплекте с черепной коробкой. События, так или иначе, складываются так, что все козыри сдаются в начале; потом либо пан, что говорится, либо пропал. Та карта, которая сознательно выбрана и взята в руки… всё дело в том, что такой карты здесь нет. Поэтому нет возможности выбраться. Поэтому действовать можно лишь одним из двух предложенных ниже способов.

Первый – это побег. Что является изначально предприятием повышенной сложности и опасности. На вышках полно assassins с винтовками, и каждый из них готов выстрелить точно в лодыжку… оснащенные суперсовременными прицелами, они, каждый, ежедневно тренируются на земляных крысах, которых здесь пруд пруди, и выпрыгивают они из-под земли, точно кролики на ярмарочном аттракционе. Впереди за укреплением минное поле и растяжки с колючей проволокой. А потом стена, серая и беспросветная, и кажется, что протяженность ее приближена к бесконечности. За этой стеной несколько минных полей… и таких же серых и беспросветных стен, перегородок с колючей проволокой, оснащенных сверхчувствительными лазерами.

Второй способ – это сон. Сон здесь может быть сколь угодно долгим, и чем он продолжительней, тем мучительней потом пробуждение. События смешиваются и слипаются в холодный кусок овсянки, что ты ежедневно вынужден получать по пробуждению. Люди с подносами томятся в очередях, в чертовой жаре, под пристальными взорами санитаров, вооруженных суперскоростными устройствами погружения в гипнотический транс, здесь – гипноконтроль. Всё, что происходит во сне, может быть при желании сконструировано и запрограммировано заранее. Спящие тела здесь помещают в специальные капсулы, наполненные жидким азотом под давлением. «Мир, происходящий внутри черепной коробки, всегда остается внутри черепной коробки». По этой причине многие только очнувшиеся испытывают адские головные боли и колики в желудке. Они несутся как ужаленные в сортиры через скотный двор, по колено в грязи и крысином помете. В лучших случаях приходится отстоять 10-15 минутную очередь. Босиком и с голым задом, на тропинке, загаженной слизняками, просачивающимися сквозь пальцы.