Записки городского хирурга - [7]

И вот здесь мне захотелось совершить лирическое отступление по этому поводу. Немедленно, прямо сейчас!

Глава 2 Понаехали тут!

Всего два слова содержит эта простая, казалось бы, фраза. А сколько злобы и ненависти в нее вложено, сколько она таит в себе негативных эмоций. За версту разит от нее неприкрытым цинизмом, спесивой надменностью, высокородным чванством и тупой кичливостью, попахивающей откровенным шовинизмом. Всего двенадцать букв составили гнусное предложение, но и их с лихвой хватает, чтоб попрать честь и достоинство оппонента. Тот, кто хоть раз получал кинжальный удар ниже пояса этим смердящим словосочетанием, тот поймет, как жалит «Понаехали тут!».

Прожив на Дальнем Востоке с пушковолосого детства и до посеребрившей виски зрелости, я НИ РАЗУ не слышал ни в свой, ни в чей-то другой адрес таких ужасных слов. Там никто ТАК не говорил! Наши бесстрашные предки когда-то прибыли осваивать необъятные просторы Сибири. Кто по своей, а кто по чужой воле ступил на далекую необжитую землю в конце XIX – начале 20 в. Оттого мы, их прямые потомки, не являемся коренными жителями тех мест.

Мой дед по отцу родился на плоту во время сплава по Амуру в 1894 году, когда его родители переселялись на Дальний Восток из Симбирской губернии, поддавшись на пропаганду, призывавшую осваивать новые земли на краю Великой империи.

Никто не заявлял им: «Понаехали тут!» – а наоборот, туземцы – орочоны, эвенки, эвены и остальные народы, испокон века проживавшие в тех местах, с распростертыми объятиями приняли переселенцев и помогли им в самые трудные первые годы выжить в таежных условиях необычайно сурового местного климата.

В смутное время Гражданской войны целые народы нашли прибежище, убегая от острой нужды на Восток. До сих пор потомки выходцев из Украины и Белоруссии бережно передают из поколения в поколение рассказы о своей исторической Родине. А сколько эвакуированных беженцев укрылось здесь в Великую Отечественную войну, их обогрели, приютили, спасли от голодной смерти в те дни. А сколько моих земляков полегло под Ленинградом, грудью встав на защиту колыбели трех революций? Вся земля вокруг усеяна костями дальневосточников, отстоявших честь и независимость нашей Родины.

Конечно, не одни дальневосточники выиграли ту войну, все народы Советского Союза поднялись на борьбу с агрессором. Был тогда единый народ – советский, который сломал хребет фашистскому зверю.

Поэтому вдвойне тяжело слышать «Понаехали тут» из уст учительницы литературы питерской школы, где стала учиться моя дочь. Она позиционирует себя коренной петербурженкой, а все остальные для нее – лимита. У дочери в классе 70 % учеников приезжие, и все – понаехали!

Я довольно беззлобно и интеллигентно побеседовал с той училкой: ригористка до мозга костей. Да, она родилась в Ленинграде, окончила здесь школу и университет, поэтому считает, что сей факт позволяет ей смотреть на приезжих из других регионов, мягко говоря, свысока. Но, расположив к себе и выведя ее на откровенный разговор, я выяснил, что папа ее пришел пешком из Новгородской области в обмотках, чтобы восстанавливать город Ленина после блокады. Заметьте, не с Петром Первым высадился дождливой майской ночью 1703 года на Заячий остров, а в 1946 году из голодной деревни отправился искать лучшей доли.

Безусловно, после прошедшей опустошительной войны далеко не сахар было поднимать из руин Ленинград заново, терпя нечеловеческие лишения. Остается только снять шляпу перед этими героическими людьми и поклониться им в пояс. Но вот некоторые потомки их того не заслуживают.

Кого же можно считать коренным петербуржцем? Прежде чем ответить на этот вопрос, придите в полдень, в любой удобный для вас день, лучше в субботу, в сердце старого Петербурга, на знаменитую Сенную площадь. Пройдитесь, неторопливо созерцая окрестности, по Сенному рынку, Московскому проспекту, сверните и прогуляйтесь по набережной канала Грибоедова, загляните в Юсуповский сад. Кого вы там встретите?

Здесь праздно шатающихся и занятых торговлей выходцев из Средней Азии попадается столько, что порой кажется, что каким-то непонятным образом очутился в Бухаре, в Самарканде или на худой конец в Душанбе, настолько много попадается их навстречу. Если повернуть обратно, по Садовой двинуть в сторону Невского, то только ровные улицы да живописные здания, яркие представители уникальной императорской архитектуры, подскажут, что мы все же на севере Европы. Хотя Апраксин двор, «Апрашка», стоящий на пути, из-за обилия беспечно снующих потомков хлопкоробов вновь заставит усомниться, что мы в центре Питера.

Они обтекают тебя бурлящим говорливым потоком, не замечая твоего присутствия, довольно громко болтают и смеются на родном непонятном гортанном языке, плюют тебе под ноги косточки от съеденных переспелых фруктов, бесцеремонно лузгают прямо на тротуар пузатые семечки подсолнечника. Озорной шаловливый ветер подхватывает летящую из обрамленных белыми, молодыми и крепкими зубами ртов шелуху и швыряет ее на фасады домов, большинство из которых являются шедеврами российского зодчества XIX, а то и XVIII веков. И стоят понуро эти некогда величавые строения, созданные мастерами прошлых лет, петербуржцами по духу и времени, и принимают на себя плевки «петербуржцев» нынешних, которые и слово «Санкт-Петербург» толком не выговорят.