Записки городского хирурга - [58]
– Значит, не повезло!
– Кому? Больному или врачу?
– И больному, что ухудшение не распознали, и врачу, что упустил!
– Ну, порядочки! – выдохнул я закипавший внутри меня воздух.
– Не принимайте творящееся здесь так близко к сердцу, Дмитрий Андреевич. Поначалу новые доктора возмущаются, впустую сотрясают воздух. Не более того. Приказ не отменяют. Все остается на своих местах.
– Понятно! – решительно рубанул я кулаком по столу. – Кто там насчет Мякишева интересовался?
– Я! – впорхнула в ординаторскую фиолетовая дама, оказавшаяся по паспорту Александрой Николаевной.
– Вот что, Александра Николаевна, вам надлежит, не откладывая в долгий ящик, отправиться на первую неврологию прямиком к заведующему. Все вопросы к нему!
– А что я ему скажу?
– А все что хотите. Я лишь хирург. Ваш родственник попал ко мне в палату по стечению обстоятельств. Допускаю, бывает! Не было при поступлении мест. Но стены не лечат, а я – тем более! Понятно? Все вопросы, что заготовили ко мне, переадресуете смело заведующему первой неврологии. Его сотрудники госпитализировали на наше отделение вашего Мякишева.
– Спасибо, Дмитрий Андреевич, я именно так и поступлю! – обрадовалась Александра Николаевна и, окрыленная, помчалась искать заведующего первой неврологией.
– Дмитрий Андреевич, вам теперь попадет! – грустно констатировал Владимир.
– За что? За то, что я отправил родственников в нужном направлении? Придал новый вектор развития в лечении?
– Ну, так не положено делать. Ругаться будут! Я же вам, как надо, советую!
– Спасибо! – поблагодарил я и следом на неврологию отправил остальных родственников больных с инсультами, которые числились в моих палатах.
На удивление сей прием возымел положительный результат. Четверых больных перевели на неврологическое отделение в течение суток. Последнего пятого велели выписать. Коллеги подивились моим начинаниям, но в последователи записываться не спешили. Не скажу, что совсем перестали подбрасывать непрофильных больных, но по крайней мере их поток значительно снизился.
Всех больных, лечившихся у меня, можно условно разделить на три большие группы.
Самую знатную составляли последствия алкогольной болезни: панкреатиты, язвенная болезнь и ее осложнения, разного рода повреждения, полученные в пьяном виде.
Вторую, конкурирующую по частоте с первой, составляли онкологические больные. Столько запущенных пациентов с раком различной локализации я нигде не встречал. Поражало то, что люди, страдающие столь страшным заболеванием, оказывались не жителями глухой провинции, а петербуржцами. Многие из них жили в трех шагах ходьбы от больницы. Классическое «думали, что пройдет» объясняло их запоздалое обращение.
На Дальнем Востоке не встречал столько запущенных форм рака, как здесь. Причем там, за Уралом, люди вынуждены добираться до врача чуть ли не на телегах. Здесь, в Питере, надо пройти лишь несколько сотен метров.
Согласен, в муниципальных поликлиниках можно, сидя в очереди к врачу, и концы отдать. Но в то же время на незначительные вавки умудряются вызвать «Скорую», а тут чего-то стесняются.
Третью малочисленную группу составляли пациенты с остальными заболеваниями, включая и плановые операции.
Да, несмотря на загруженность, мы умудрялись оперировать и плановых больных. Только госпитализация их на отделение воплощалась в жизнь весьма странным способом. Эти больные приходили на отделение к 8–9 утра. Свободных мест обычно нет. Сидят в холле, ждут, пока кого-нибудь выпишут. Выписка осуществлялась не ранее 14–00 плюс-минус час. И все это время пациенты терпеливо ожидали, пока им освободят койку.
Осведомился как-то у заведующего: не проще ли им приходить к 13–00? К тому времени и места освободятся, и сидеть в томительном ожидании не потребуется. Ответ оказался прост до безобразия: здесь так заведено. Ну что ты будешь с этим делать?
То же касается выписки из стационара. Там, где мне приходилось работать раньше, она готовилась заранее. Если человек нуждался в больничном листе, он выписывался заранее. К 9-00 счастливый пациент получал на руки выписку и больничный лист. В больнице № 25 города Санкт-Петербурга по непонятным причинам бывшие пациенты получают на руки документы в таинственные 14–00. При том, что лечение они более не получают и сняты с пищевого довольствия. И таких неразрешимых загадок – тьма.
Огромные проблемы вызывают иностранцы. В основном это узбеки, таджики, киргизы. Гастарбайтеры с завидной регулярностью попадают на отделение. Только у меня в палатах их 40 %. Страховым медицинским полюсом эти граждане, видимо, из экономии средств, не обзаводятся. Нам они достаются либо с тяжелой сочетанной травмой, либо с серьезным заболеванием, требующим оперативного лечения.
По не известно чьему распоряжению мы можем их лечить бесплатно до трех дней. Дальше они либо платят деньги, либо их передают в поликлинику. А как выпишешь человека с распоротым животом? Естественно, лечим до победного конца, каждые три дня подписывая специальную карту у главного врача или его заместителей.
Привожу примерное расписание врача-хирурга 4-го отделения. Начало работы – 9-00. Пятиминутка у заведующего отделением. Отчет персонала с предыдущих суток.
«Я рвался в бой: жаждал резать и шить не под пристальным присмотром профессорско-преподавательского состава кафедры хирургических болезней, а сам! Можно было остаться в городе, но юношеский максимализм взял вверх над здравым смыслом, и я поехал работать на периферию.— Ты уже восьмой хирург за последние три года, — сообщил мне заведующий хирургическим отделением.— Как? — изумился я. — Восемь хирургов за три года? А что тут, аномальная зона?— Да нет, — грустно улыбнулся доктор. — Трудностей испугались.— Ну, я трудностей не боюсь, — самоуверенно заверил я. — Вот, вышел раньше на два дня.Как оказалось, напрасно…»Дмитрий Правдин действительно сразу после института устроился работать районным хирургом.
– Какой унылый видок, – громко нарушил молчание, царившее в автобусе – Рома Попов, коренастый, черноволосый семнадцатилетний юноша, сидевший в левом ряду салона у окна, что сразу за водителем, – неужели нам тут целый месяц чалиться? Но ему никто не ответил. Будущие студенты медики, а пока еще отправленная в колхоз бесправная абитура, не горели желанием шевелить языком в такой пропылённой духоте и вступать в сомнительные дискуссии. Не спасали пассажиров и открытые настежь окна: в салоне жутко пахло бензином и раскаленным железом – автобус внутри почему-то почти не охлаждался.
Перед вами книга от одного из лучших авторов серии «Приемный покой» Дмитрия Правдина, питерского хирурга, который частенько уезжает работать в маленькие сельские больницы.Байки в духе черного юмора, которые так популярны в наше время — это ужасная, смешная и очень-очень знакомая действительность. Хирург Правдин с иронией относится и к себе, и к своим любимым пациентам.
История Дмитрия Правдина потрясла Россию. Обвиненный в убийстве любовницы Натальи на отдыхе в Тунисе, врач из Санкт-Петербурга попадает в местную тюрьму. Эта книга — мемуары, написанные им после завершения жуткой эпопеи. Быт и порядки арабских казематов, пытки и психологическое воздействие — как на самом деле выглядят арабские страны, стоит сделать лишь шаг от благополучных курортов? Развязка этой детективной истории ошарашит вас. Кто же убил Наталью и как можно вырваться из арабской тюрьмы — драматичные приключения на страницах реальной биографии.
Только самые страшные, откровенные и увлекательные байки от бывалого хирурга. Неадекватные пациенты, их родственники, коррумпированные коллеги, равнодушный медперсонал – со всем этим приходилось сталкиваться любому врачу, да и пациенту тоже. Вся изнанка нашей медицины глазами много повидавшего, но не ставшего равнодушным врача. Читая эту книгу, помните, не всякая байка – выдумка.
Дмитрий Правдин действительно сразу после института устроился работать районным хирургом. Этот роман полностью реален! Дмитрий вел дневник, поэтому более уморительного, восхитительного и ужасающего чтива не видели даже прожженные любители медицинских сериалов и книг!
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…