Записки генерала-еврея - [6]

Автор книги объявлен был еретиком - «апикырес», Эпикуром, а учение его - ересью.

Я остановился несколько подробнее на учении талмуда и его содержании, потому что, по всеобщему мнению, ему приписывается исключительное значение в практической жизни евреев. Но, как я уже заметил выше, это совершенно не соответствует действительности. Выросло уже несколько поколении, которые совершенно чужды талмуду, - знают его не более, а пожалуй и меньше, китайской грамоты, давно уже вполне равнодушны ко всяким вопросам религиозного характера, а тем более к разным толкованиям талмуда, и гораздо больше интересуются делами национального и политического значения, имеющими интерес жизненный, - вроде колонизации Палестины и Аргентины, или земельных наделов в России и т.п. Изучение же талмуда в настоящее время, сколько могу судить по чужим свидетельствам, представляет собою теперь явление очень редкое среди евреев и характеризуется просто, как занятие чисто религиозного рвения, что, конечно, является уделом очень немногих.

Для совершенствования в высшей талмудической учёности существовало в моё время нечто в виде талмудической академии, - «быс-ешибет», - в местечке Воложин, кажется, Виленской губернии. Туда стремились еврейские юноши в поисках одолеть сокровенные премудрости талмуда. Собственно, никакой определённой организации в прохождении каких бы то ни было курсов там не существовало. Просто являлись туда полунищие юноши из разных мест еврейской оседлости и под руководством учёных талмудистов принимались за изучение талмуда с его бесконечными комментаторами.

Заслуживает внимания организация внутренней жизни этой бурсы. Помещение, - т.е. укромный уголок для сна - представлялся даром в каком-нибудь общежитии, но продовольствия - никакого. Для личного пропитания каждый бурсак, «ешибот-бохер», имел свой день у кого-нибудь из местных жителей, переходя каждый день недели на дневное пропитание от одного хозяина к другому. Надо удивляться самоотверженности этих последних: сами в большинстве полунищие, едва добывая скудное питание для своей семьи, урывали они от себя тощие куски, чтобы кормить чужих великовозрастных бурсаков, обладавших всегда волчьим аппетитом. И всё это - ради богоугодного дела, чтобы предоставить им возможность изучать «святую тору», как в простой массе еврейской называлось священное писание.

Какая карьера, какая будущность вообще ожидала этих ешиботников? Предполагалось, в принципе, что эта талмудическая академия призвана снабжать еврейские общины духовными раввинами. Но такое счастье выпадало на долю очень немногих, потому что духовные раввины оставались на своих местах пожизненно, а потому потребность в их пополнении нарождалась очень редко. Когда же, наконец, такой спрос нарождался, общины самостоятельно делали выбор из старейших и известных кандидатов откуда бы то ни было, нисколько не считаясь с кандидатами Воложина. Считалось достаточным, если кандидат общины признан был соответствующим назначению по выдержанию экзамена в знании талмуда перед тремя наиболее известными учёными талмудистами. Ешиботники Воложина оставались, таким образом, в стороне.

Зато туда обращались иногда наиболее благочестиво настроенные родители в поисках учёных женихов для своих дочерей-невест. В общем эти бурсаки влачили крайне неприглядную жизнь. Обездоленные во всём, вынужденные придерживаться строгого, хотя бы наружного, благочестия, - эти юноши обречены были на прозябание в лучшую пору жизни: для них закрыты были самые скромные, самые примитивные развлечения, отчасти вследствие нищенского существования, отчасти вследствие обязательного, напускного ригоризма в строе жизни, чтобы быть достойными аспирантами благочестивой карьеры.

В конце 60-х годов лучи света начинают проникать в эти мрачные закоулки еврейской жизни. К этому времени относится учреждение в Вильне правительственного раввинского училища для снабжения еврейских общин и училищ казёнными раввинами и учителями. До ешиботников в Воложине дошли глухие слухи о нарождающейся где-то иной жизни, о лучшей материальной обстановке и лучшей карьере еврейской молодёжи, избравшей новый путь в жизни. Сильно интриговали какие-то неизведанные светские науки, которые преподавались в раввинском училище в Вильне.

Кроме того, кое-какие общеобразовательные предметы стали появляться в переводе на жаргон и древнееврейский язык, и разные учебники контрабандным путём попадали в Воложин в руки молодых талмудистов. Истомившись в мертвящей схоластике талмуда, любознательная молодёжь с жадностью набрасывалась на живую науку, открывавшую для них буквально новый мир. Продолжая, для видимости, корпеть за фолиантами талмуда, бурсаки рьяно отдавали все свои умственные силы на занятия общеобразовательными предметами. Не побывав в учебных заведениях, добывая с неимоверными усилиями запрещённые книги, занимаясь украдкой днём и ночью, то прикрываясь толстым фолиантом талмуда, то ночи напролёт просиживая, при тусклом свете добытой «шабашувки», над учебниками по общеобразовательным предметам, - многие бурсаки прямо из ешибота являлись в высшие русские учебные заведения и блестяще выдерживали вступительные экзамены, проявив себя впоследствии на разных поприщах общественной и государственной деятельности.