Записки генерала-еврея - [58]

Уже свыше полувека Китай притягивает к себе усиленное внимание всего мира; а между тем и поныне, как и прежде, он остаётся для всех всё тем же неразгаданным сфинксом, жизнь которого и в прошлом, и в настоящем так мало похожа на всё, что пережито и переживается остальным человечеством.

Не касаясь вовсе важнейших исторических моментов в жизни Китая, толкнувших Поднебесную республику совсем не по тем путям, как это в аналогичных случаях бывало с другими народами, достаточно указать на события, совершающиеся на наших глазах. Какие только катаклизмы, внутренние и внешние, не пророчат Китаю, видя, как эта гигантская мировая руина, скрывающая в себе целую треть населения всего земного шара, качается во все стороны при слабом даже прикосновении иноземных вооружённых сил. И, при всём то, всё в Китае остаётся по-прежнему на своих местах.

Все говорят о мертвящей рутине, царящей в экономической жизни Китая, об окаменелых формах административного строя и т.п. И что же - в какие-нибудь 6-7 лет после восстаний 1900 года Китай выдержал дважды нашествие иноземных завоевателей и успел в то же время из своей действительно разворованной казны выплатить европейским государствам огромные военные контрибуции с такой аккуратностью, как это в своё время давалось лишь богатой Франции.

А теперь? Засорившаяся веками, одряхлевшая, расшатанная машина государственного устройства всё ещё таит в себе достаточно стойкости, чтобы противостоять беспрерывной гражданской войне и народным движениям.

Исключительный интерес представляет для нас теперь Маньчжурия, которая в лице убитого Чан-Тсо-Лина и захвата Восточно-Китайской железной дороги привлекает всеобщее внимание, полагаю уместным поделиться здесь сведениями, вынесенными из Маньчжурии, которые мало устарели для нашего времени, потому что они коренятся в вековых обычаях, нравах и традициях Китая. А Китай не такая страна, где подобные вещи меняются хотя бы по капризам прогресса [20].

Как известно, в Китае и шагу ступить нельзя без ведома местных властей. Это справедливо даже относительно туземцев, а иностранцу тем более не обойтись без поддержки или противодействия «нойонов» (чиновников). Все эти чиновники, как и всюду, меняются, конечно, более или менее часто, но все они - одного поля ягоды. По всему, что я читаю и слышу теперь про китайских чиновников и мандаринов, приходится всё более и более убеждаться в том, что мало что изменилось там по сравнению с тем, что я видел во время моей экспедиции в Маньчжурию.

За редким исключением все эти нойоны отличаются продажностью и круглым невежеством в смысле какого бы то ни было, хотя бы элементарного, понимания явлений природы. Образование многих, даже высших нойонов, мандаринов, занимающих видные административные посты, не идёт дальше простой грамотности; а встречаются иногда и совсем неграмотные. Умственный кругозор ограничивается узким пониманием своих непосредственных интересов. Чтобы составить себе понятие о невежестве даже высших китайских администраторов, с которыми мне приходилось знакомиться в Манчжурии, приведу следующие факты. Во время парадного обеда, которым чествовали меня в Сансине, местные администраторы во главе с «фудутуном» (губернатором), завязывали разговор о Японско-китайской войне; при этом мои собеседники обнаружили крайне смутное представление о японцах и Японии - несмотря на близкое соседство, расовое сродство, сходство культуры и языка и частое соприкосновение в течение многих веков. Главный помощник фудутуна, мандарин с красным шариком, значит 2-го класса, стал уверять, что японцам помогали какие-то «чёрные люди», которые высаживались вместе с японскими войсками в Инкоу. Трудно было разуверить мандаринов, что на материке Азии, по соседству с Японией, нет чёрных людей.

- А не знаете ли где царство лилипутов? - спрашивает меня сам фудутун.

- Как далеко от вас (т.е. России) «царство женщин»? - под которым, как оказалось, китайские мандарины разумели Англию, где царствовала тогда королева Виктория.

- Какие государства находятся по соседству с вами?

- Что находится после всех государств - вода? Некоторые из моих собеседников обратились ко мне за разъяснением вопроса, вызванного рассказами того же главного помощника фудутуна о существовании государства, в котором живут люди с собачьими головами, уверяя, что он сам видел картинку, на которой изображены люди с собачьими головами.

На все мои доводы автор государства с собачьими головами сделал мне лишь небольшую уступку, признав, что такое государство несомненно существует, но государство, правда, маленькое - такое маленькое, что даже учёные люди не все знают про это государство. Это последнее было сказано, чтобы не обидеть мою учёность, потому что моё официальное звание перед китайскими администраторами значилось - «цанлинг-гуань», т.е. учёный чиновник.

Многие китайские чиновники обнаружили туманное представление о том, какому государству принадлежит Амур - английскому, французскому или какому другому. Впрочем, различать некоторые европейские государства, хотя бы по названиям, могут лишь наиболее учёные и развитые; прочие же, к которым принадлежит большинство, наравне с массой китайского народа, знают всех европейцев под одним названием «янгоузы» (заморские черти). Один начальник уезда (чжи-сян) очень удивился, когда узнал, что я с французскими миссионерами в г. Баян-Сусу разговаривал не на русском языке, а на каком-то другом: этот бюрократ был уверен, что все ян-гоузы говорят на одном и том же языке...