Однако Одоевский не все последние годы провел на Смоленском бульваре. Найденные архивные документы показывают, что в 1867 году он нашел новое, более удобное пристанище, где его посещали Лев Толстой и другие знакомые.
В книге воспоминаний барона Б. А. Фитингофа-Шеля «В мире звуков» об этом сказано: «Последние годы своей жизни князь Одоевский провел в Москве, в бывшем Екатерининском дворце на Остоженке, где он жил в большом уединеньи. Княгиня, его супруга, никогда не разделяла его стремлений в мире наук и искусств и его библиофильских вкусов. Людей Одоевский все более сторонился и жил один в своем огромном кабинете с хорами, на которых была размещена библиотека, в обществе окружавших его томов, которые он называл своими единственными и лучшими друзьями».
Систематические занятия литературой и музыкой Одоевский продолжал до конца дней своих, и посещавший князя американский консул Юджин Скайлер писал: «В большой библиотеке его, с редкими сочинениями, едва ли был один том без его отметки карандашом». Так продолжалось до смерти князя 27 февраля 1869 года.
Потом на месте снесенного дворца были построены здания «Катковского лицея» (ныне Дипломатическая академия МИД). Дом Одоевского был вычеркнут из истории Москвы, о нем забыли и москвоведы, и специалисты по бывавшему здесь в гостях Льву Толстому. А сам «русский Фауст» покоится в Донском монастыре, его книги, ноты и музыкальные инструменты завещаны им его любимому детищу — Румянцевскому музею (Одоевский был его директором) и Московской консерватории, в создании которой Владимир Федорович принимал участие (мы видим его стоящим среди музыкантов и композиторов «Могучей кучки» на знаменитой картине в фойе Большого зала консерватории), богатые фонды Одоевского есть в других московских библиотеках архивах и Музее музыкальной культуры имени его друга М. И. Глинки.
«Русский Фауст» и сегодня принадлежит Москве.
