Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928 - [27]

Граф Витте знал много дипломатических тайн, о которых он рассказал в своих воспоминаниях. Из них мы узнали и о знаменитом свидании двух императоров в Бьорке, где доверчивый Николай II был зачарован Вильгельмом настолько, что подписал соглашение о поддержке Германии на случай каких-либо ее военных столкновений[248]. Это соглашение наделало много хлопот русской дипломатии. Но кто знает, не благоразумнее ли было бы для России опереться в то время на этот Бьоркский договор, разорвав союз с Францией? Вильгельм знал, как очаровать и как привлечь на свою сторону Николая II, который по свойству своего характера дорожил своим словом: нужно было уметь вырвать это слово, за которое потом государь готов был рыцарски жертвовать жизнью. И он сумел пожертвовать ею за Францию, хотя слово это давал не он, а отец его совсем в другие времена и при совершенно других обстоятельствах. Остается большим вопросом, как поступил бы во время мировой войны Александр III: склонился ли бы он на доводы своего старого верного и умного сподвижника графа Витте или дал бы увлечь себя мечтаниями министра Сазонова, шедшего на поводу у более хитрых дипломатов. Вероятно, граф Витте сумел бы убедить монарха, что нельзя ставить на карту судьбу всего государства из-за великодушия, из-за признанных договоров, которым грош цена в столь роковые моменты.

Не задумалась же Италия нарушить эти договоры в решительный момент военных операций[249]. Почему же Россия должна была жертвовать собой из-за чужих интересов? Из-за тех самых государств, которые впоследствии не постеснялись не только признать права за всеми отколовшимися от России ее частями, но и за СССР?

Это ли союзническая ориентация?

Немцы действовали иначе: когда союзной им гетманской Украине потребовалась помощь против большевиков, они прошли страну церемониальным маршем и очистили ее от большевиков. Они не спрашивали при этом, как французы или англичане, почему русские сами не стоят в строю. Они шли и помогали без лишних разговоров. И как просто выполнили они эту военную операцию, заняв небольшими отрядами все линии и все станции железных дорог, и как быстро ушла в подполье советская власть. Только во время немецкой оккупации Украина и вздохнула свободно. Напрасно указывают, что помощь немцев была своекорыстна. А где же видано и слыхано, чтобы помощь и союз государств основывались на платонических началах? Единственным исключением была Россия, которая всегда и платилась за свое бескорыстие. И теперь, в 1915 году, Россия спасла Францию от разгрома[250].

И если бы не эти платонические симпатии, если бы не воинственный азарт желтого блока в Государственной думе[251], какой несокрушимый союз представлял бы союз России, Германии и Австрии и как с ним считалась бы остальная Европа!

Все попытки оправдать войну России с Германией не выдерживают никакой критики. Славянский вопрос и помощь погибавшей Сербии? Но какая же это помощь, если, спасая трехмиллионное государство, гибнет целая нация в сто восемьдесят миллионов человек. К тому же Сербия все равно не была спасена, она была раздавлена.

Профессор Милюков все время носился с Дарданеллами[252] как с одной из главных задач войны с Германией. Ну и что же, достигла Россия этой своей задачи? Я уже не говорю о несоизмеримости этих величин: мировой войны с миллионами жертв и турецких проливов.

Удивительно, как туго проникают в народное сознание новые мысли, хотя бы и бесспорные и ясные как аксиомы. Уже один исход войны и те ужасные последствия, которые она вызвала в России, казалось бы, воочию должны были убедить, что война с Германией была колоссальной ошибкой русской дипломатии. Но стадное чувство доселе живет в умах толпы, которая все еще твердит, что союзники – наши друзья, а немцы – наши враги. Конечно, после объявления войны немцы стали неприятельской страной для России, и было бы странно полагать, что и на войне они будут соблюдать русские интересы. На войне все средства дозволены. Немудрено, что и немцы всеми средствами вредили России: они пустили к нам большевистскую заразу, хорошо зная, с кем они имеют дело и какую благодатную почву среди русского невежества найдет эта бредовая идея и проповедь грабежа и безделья. Они добились разложения русской армии, добились революции в России и тем вывели ее из войны. Они добились разложения самой России, потворствуя сепаратизму и федерализму обезумевшего населения.

Россия погибла. Но ведь это была война. По существу же, Германия, как бюджетная наша соседняя страна, более двухсот лет работавшая с Россией, не может быть нам враждебна, ибо, кроме России, ей неоткуда получать сырье и некуда сбывать свои товары. Здесь для России нет ничего обидного или унизительного; достаточно вспомнить, какого величия, какого могущества достигла она за эти двести лет. Недаром величайшие государственные умы и России, и Германии дорожили и настаивали на этой обоюдной дружбе.

Говорят, что Россия в своих торговых договорах несла подчиненное положение. Но если это и замечалось, то вовсе не из-за высокомерия Германии, а только потому, что промышленность и культура Германии были выше русских. Такой уж экономический закон, что высокая культура подчиняет себе низшую. И кого бы ни поставить на место Германии, будь то Англия или Франция, все равно торговые договоры России займут подчиненное положение, ибо в России нет промышленности, Россия нуждается в заграничных изданиях, что особенно ясно показали война и большевистское владычество.