Записки Черного охотника - [69]

* * *

— Что вам тут надо, мисс ищейка? — недружелюбно спросил Глэдстон. От его былой приветливости не осталось и следа. Фарли молчал, насупившись.

— Мне нужна истина. И ничего более. Хотя я и так знаю почти все, за исключением кое-каких мелких деталей. Дело в том, Глэдстон, что вы у меня были подозреваемым номер один с первого же дня нашего знакомства. Вы тогда переиграли, изображая полнейшее равнодушие к проблеме существования бигфута. Ладно бы еще лесорубы, люди простые и необразованные. Но человек, закончивший университет, — и совершенно не интересующийся, что за существо наносит по ночам визиты в лагерь? Неубедительно…

— Не вижу криминала в отсутствии такого интереса! — немедленно ощетинился Глэдстон.

— Помилуйте, а кто тут говорит о криминале? Скруджерс сейчас уже решил для себя, что бигфута изображал Фрумкин — и успокоился, хотя наш махинатор никак не был заинтересован в поднявшейся шумихе… Только кто же ему теперь хоть в чем-то поверит… Вам же в любом случае ни с какой стороны преследования не грозят. В том, что вы учились в одном университете и в одно время с мистером Оруэллом, ни один суд состава преступления не усмотрит. Я вам скажу больше: если даже удастся доказать, что именно вы, и никто иной, дважды запускали через уличный динамик «Улыбки Моники» фрагмент саунд-трека «Парка Юрского периода» — и то самый придирчивый мировой судья не наложит на вас больше сотни долларов штрафа. За нарушение ночного отдыха мирно спящих граждан. А уж такой поступок, как запереть и затем вновь выпустить собак — вообще не попадает под юрисдикцию даже мирового судьи.

— С чего вы взяли, что я все это делал?

— А кто же еще? Три ночи назад лишь вы, я и Кеннеди не приняли дозу спирта, исключающую какие-либо осмысленные действия. Что собаки были заперты — совершенно очевидно. Алеутские лайки не способны — просто генетически — пугаться крупного зверя до потери голоса. Могут не броситься в драку, например, с медведем, если по нему не притравлены, — но облают уж обязательно. Однако вы завели их в барак, где спали мертвым сном ваши товарищи. И собаки не приняли участия в ночном веселье. А на диске с «Парком юрского периода» остались свежие отпечатки пальцев. Хотите, сравним их с вашими? И спросим у господ лесорубов: когда они в последний раз смотрели «Парк»?

— Может, и стену склада я раскурочил? — спросил Глэдстон, обходя скользкую тему.

— Нет. Не вы. Вы лишь приписали бигфуту развлечения ваших товарищей. Именно они и именно там выясняли в ночь на восьмое ноября, чей кулак крепче. Я готова прозакладывать что угодно, что самые большие вмятины на стене склада оставил не кто иной, как мистер Панасенко…

— Чего вы добиваетесь, доктор Блэкмор? — впервые подал голос Оруэлл.

— Я уже говорила: истины. Это был серьезный удар по моей репутации эксперта — когда я видела фальшивые следы и не могла додуматься, каким способом они сделаны. Более того — я ведь знала авторов фальшивки. И все равно не понимала: как, черт возьми, вы исхитрились сотворить такое?

— Теперь поняли? Додумались? — спросил Фарли. В его тоне определенно звучали издевательские нотки.

Вместо ответа я вытащила из кармана книжку в мягком переплете. Каталог промышленно-сельскохозяйственной выставки, недавно завершившейся в Сакраменто. И с удовлетворением отметила, как лицо Фарли дрогнуло.

— Экспозиция номер сто шестьдесят девять, — раскрыла я книжку на заложенном месте. — Русская компания «Росторгэкспорт». Среди прочей представленной продукции российских предприятий — так называемые «сапоги-скороходы». Металлические конструкции с крохотными двигателями внутреннего сгорания, поршни которых не вращают вал, но придают дополнительный толчок ноге… Вот и рекламная врезка: «недавно рассекреченная военная разработка, скорость до двадцати миль в час, шаг удлиняется до десяти футов, незабываемые впечатления для любителей экстремального отдыха…» Сколько вы заплатили за выставочный экземпляр, Фарли? Или у русских была с собой небольшая партия на продажу?

— Вы бредите, доктор, — неуверенно сказал Оруэлл.

— Мы с Кеннеди нашли поляну, где вы осваивали покупку, Фарли. Сегодня я вновь побывала там — и нашла то, что искала. Два кронштейна, оставшиеся на двух деревьях. Как раз между ними пролегала короткая истоптанная тропа. Между кронштейнами, надо понимать, был натянут трос, по которому скользила страховочная лонжа. Именно так — я узнала на выставке — был оборудован стенд, где всем желающим предлагали пробежаться на сапогах-скороходах… Так что невыясненными остаются непринципиальные мелочи: как и из чего вы изготовили «ступни бигфута», из чего пошили костюм, придававший фантастические контуры человеку, стоящему на «скороходах»…

Тут я услышала с улицы — вернее, из примыкающей к дому пристройки — мычание. Самое обычное коровье мычание. Похоже, эколог вел натуральное хозяйство. И еще одна не слишком принципиальная загадка «бигфута» для меня прояснилась. Но я не удержалась и подпустила шпильку:

— Про происхождение кучи той субстанции, что мешала лесорубам открыть дверь, спрашивать вас, Фарли, не буду. Понимаю: перенервничали. С каждым может случиться…