Записки Черного охотника - [29]

— Ты это… давай-ка на станции меня подожди… — скомандовал он, но заметил, что невзначай, абсолютно того не желая, копирует интонации отца, обращавшегося к матери, и закончил так, как отец никогда не говорил, — объяснил и растолковал:

— Если мои вдруг вернутся, говна до небес навалят, и тебе заодно прилетит.

— Я невдалеке подожду, — сказала Танька твердо. — Вон там, у берез. Собирайся быстрее.

Олежка понял, что как у отца с матерью, у них с Танькой не будет… Но лишь порадовался тому.

…Собраться труда не составило. Живя с двумя алкоголиками, тащившими из дома все, многочисленными пожитками обзавестись трудно.

Выходя, он напоролся на отца, и удивился.

Отец уже успел принять на грудь, и не слабо, но Олежку удивило не это — кошелка в родительской руке была полным-полна бутылок водки, да не паленки, а дорогой, магазинной… Чудеса. Совсем недавно он бы подумал с надеждой, что отец ограбил магазин или сотворил что-то вроде того, и может присесть надолго.

Теперь стало все равно, и Олежка собрался пройти мимо, проигнорировав родителя.

Они в последние времена игнорировали друг друга, и, наверное, сейчас Олежка имел шанс тихо и мирно исчезнуть из отцовской жизни, но не сложилось: Денис Васин как раз дошел до той стадии опьянения, когда жизненно необходимо до кого-то докопаться.

— Куд-да?! — спросил он нехорошим голосом, до боли знакомым и памятным.

Олежка, мгновенно передумав, вломил отцу со всей мочи — прямым в рожу, как лупцевал Бубна, и даже сильнее.

Денис не рухнул, но оттого лишь, что впечатался спиной в стену. Сыновний кулак разнес ему лицо и выбил два передних зуба, а может и больше, но выплюнул Денис вместе с кровью только два.

Кошелка тоже отлетела и ударилась о стену, бутылки разбились, и от густого водочного духа Олежка чуть не сблевал.

Родитель смотрел мутными бессмысленными глазами и медленно сползал по стене. Олежка хотел добавить пару раз ногами, после этакого начала нет смысла сдерживать все накопленное за семнадцать с лишним лет… Но, уже отведя ногу, раздумал: накопилось столько, что может и убить невзначай, а садиться именно сейчас нельзя ни в коем разе.

Он шагал к поджидавшей его у берез Таньке, поглядывал на рассаженные костяшки кулака, и думал: оказывается, у него имелось не три мечты, а целых четыре.

Олежка не знал, что до предсказанной гениальным туиуу глобальной войны остается 402 дня с часами и минутами, и что он, Олежка, погибнет на семнадцатый ее день и никогда не увидит их с Танькой сына.

Не знал и думал, что три мечты из четырех до службы в армии все же успели сбыться, а четвертая перестала быть мечтой и стала детским баловством…

Три из четырех, — если вдуматься, неплохой результат.

IV. Охота на красного зверя

Астрономы, люди большой учености, утверждают: в небе над нашими головами полным-полно двойных звезд. Почти половина звезд нашей Галактики — двойные. На вид и не скажешь, но астрономам с их телескопами виднее…

Бежинский луг напоминает участок неба — того, что сейчас над головами, августовского, черного и бездонного, усыпанного яркими звездами, — столько здесь, внизу, пылает звезд-костров. Но двойной костер лишь один, и я направляюсь к нему.

Костры разложены так, что два круга света сливаются в огромную восьмерку. Немаленькие костры… Особенно их размеры впечатляют с учетом того факта, что никакого сушняка-валежника на Бежинском лугу не отыскать, и даже бревна, лежащие на местах биваков, не просто так валяются — намертво приколочены к кольям, глубоко уходящим в землю…

Дрова надо либо везти издалека, либо приобретать на базе, — и оттого многие костры невелики и дрова в них подкидывают экономно, дабы хватило до утра. Зачастую вообще горят «канадские свечи» — они же «финские», «шведские», «индейские», «таежные», — общепринятого термина нет, называют, кто во что горазд, но как ни называй, суть одна: это поставленный торчком и надпиленный особым образом чурбак. «Свечи», изготовленные из самых толстых чурбаков, несколько часов дают свет и тепло, — двух штук хватает даже на долгую августовскую ночь.

Но два громадных костра-близнеца сложены без оглядки на экономию — дрова для них щедро выделило охотхозяйство. Здесь центр сегодняшнего мероприятия. Здесь, среди прочего, работает съемочная группа, — снимает передачу о Бежинке для спутникового охотничье-рыболовного канала. Для снимающих созданы все условия — реклама, как-никак. Для открытия сезона, допустим, особая реклама не нужна, желающих больше, чем путевок, и все они раскуплены заранее, но не единым же уик-эндом живо охотничье хозяйство…

Под прицелом камеры на толстом обрубке бревна сидят двое. Один — мужчина в годах, но крепкий, осанистый, — спрашивает:

— Коля, ты расскажи мне два слова: как ты пришел в охоту? Ты ведь местный житель, живешь в этой деревне… занимаешься только утками… Другая охота тебя уже не интересует?

— На данный момент, Валерий Палыч, уже не интересует, — отвечает Николай, старший егерь «Бежинского». — Сейчас только утки. А как пришел в охоту… Мечта была с детства: ни отец, ни кто еще в роду охотниками не были, как-то само собой все произошло… Начинал с рябчиков и с тех же уток. Ну, а теперь… вот…