Записки Черного охотника - [24]
Туиуу продолжило бурную жестикуляцию псевдоподиями, перейдя от общей оценки перспектив к задачам, встающим в свете изложенного.
Задачи туиуу сумело изложить так, что Рнаа отвело взгляд от вертикальной стены метана и смотрело исключительно на транслятор: движения псевдоподий генерал-резидента удивительно напоминали движения ложноножек гигантских простейших Акрнаа, причем в момент завершающей стадии охоты… Случайность? Ну-ну… Такого понятия у туиуу не существует, они способны были бы — мгновенно оценив множество параметров и мгновенно решив в уме несколько сложнейших систем дифференциальных и интегральных уравнений — безошибочно предсказать, аверсом или реверсом упадет металлический диск предразумных, используемый ими как генератор псевдослучайных исходов.
В названной дате начала большой войны Рнаа ни на миг не усомнилось.
И в том, что движения псевдоподий Туиуу-1162-3355/187 продуманы до мельчайших деталей, не усомнилось тоже.
Генетические страхи Рнаа, и без того не дремавшие, включились на полную мощность. И даже взгляд, сосредоточенный исключительно на трансляторе, помогал мало. Как туиуу сумело все просчитать и исполнить, не-гению не понять, — однако транслятор одновременно доносил до подчиненного два посыла: «Что надлежит сделать» и «СЕЙЧАС СОЖРУ!!!»
Второй посыл был на порядки сильнее, и первый скользил по периферии сознания, не зацепляя. Хотелось, и все сильнее, грубо нарушить субординацию и лихорадочными высокими прыжками умчаться из гостевой… Увы, герметичный мембранный люк, ведущий в гостевую часть кабинета, блокировался наглухо.
Сделано это было не ради дополнительного ущемления Рнаа. Такова стандартная, инструкциями предусмотренная процедура, — за стеной, в приемной, могли находиться сотрудники базы, для коих привычная Рнаа атмосфера стала бы мгновенно действующим ядом… Прецеденты случались, и самые неприятные, — инструкции, как известно, пишутся кровью. Или, в данном случае, скорее уместен аудиовариант инструкции, составленный из предсмертных хрипов отравленных.
Сколько длилась изуверская пытка, Рнаа не смогло бы ответить… Когда аудиенция завершилась и люк раскрылся, акраани торопливо выпалило уставную формулу почтительного прощания и умчалось такими скачками, словно по пятам гнались все хищные одноклеточные Акраа, каким-то чудом вырвавшиеся из тщательно охраняемого заповедника.
Лишь прошлепав через приемную и свернув в единственный открывшийся коридор — в тот, что предназначался для акраани и существ со схожим метаболизмом — Рнаа сообразило, что только что произошло.
Вот что: его нагрузили новым срочным заданием и приказали исполнять почти немедленно, о двух фазах на дне бассейна можно было позабыть… А оно, Рнаа, загипнотизированное ужасом, не смогло ничем возразить, не выдвинуло ни единого резона против. Хотя на деле резонов, как объективных, так и субъективных, имелось с избытком. Одно лишь техническое состояние ДРК чего стоит — вполне сравнимо с физическим и психическим состоянием пилота-разведчика.
Но время для возражений бездарным образом упущено. Придется исполнять… Рнаа вспомнило, что поясок на церебровакуоли туиуу стал гораздо заметнее со времен их последней встречи — до начала процесса деления оставался совсем малый срок.
И акраани сообразило, что обрело новую мечту: когда на месте начальника появятся двое сестробратьев, пусть один не сожрет другого и не получит должность генерал-резидента и индекс 1162—3355/188. Пусть как-то исхитрятся и сожрут друг друга оба, одновременно. Короче, пусть взаимоуничтожатся.
Такой исход митоза, разумеется, невероятен — но отчего бы не помечтать?
Новая идея пришла спустя два года, позапрошлой осенью. Олежка ездил с мгинскими парнями прошвырнуться в Питер, хоть не любил там бывать, — город казался слишком огромным и крайне враждебным: и все тамошние менты, и вся тамошняя гопота, — все, казалось, нацеливались обидеть растерянного Олежку. И вообще он не любил, когда вокруг много людей.
Но уговорили, поехал. И случаем угодил с пацанами на какой-то праздник корейской культуры: у СКК тусовалась нехилая толпа узкоглазых, но и нормальных людей не гнали, привечали.
Корейские песни-танцы, что развлекали народ с эстрады, Олежке и его компании были по барабану, их заинтересовало другое: там с длинных столов бесплатно угощали всякой национальной фигней, парням же надлежало раздавить для куражу два пузыря, и можно было сэкономить на закуске.
Олежка водку не пил, он имел с собой немного портвейну, а тот и без закуси заходит. Но тоже подошел со всеми, грех не пожрать на шару.
Парни затарились острыми салатиками, мясного опасаясь: ну как подсунут собачатину? А Олежка и мясного навернул за обе щеки. Едал он собачатину, правда, по-простому сготовленную, без корейских выкрутасов, — мясо как мясо.
Отвалили от толпы в сторонку, с пузырями и добытой закусью, и тут у корейцев начался салют, и палили как раз вблизи с тем местом, куда парни отошли.
Олежка впервые видел салют так близко, чуть не вплотную, понравилось.
И наблюдая, как уходят вверх здоровенные, в рост человека, ракеты, и расцветают в небе замысловатыми огненными фигурами, Олежка придумал: если вместо пиротехнической фигни начинить туда картечи, да болтов с гайками, да гвоздей, — и по гусиной стае?
Его называли Монстром святого Иакова. Он явился миру в древней Кордове тьму веков назад, но последние столетия мирно провел на берегах Невы в качестве музейного экспоната. Однако в начале Третьего тысячелетия серебряный обруч, удерживавший древнего монстра в стеклянной колбе, был поврежден предприимчивым слесарем Кунсткамеры, и это положило начало невероятным событиям, обрушившимся на ничего не подозревающих жителей Санкт-Петербурга. А также — на несколько более привычных к сверхъестественному обитателей Тайного Города, оказавшихся в Северной столице…
История о закопанных на далеком острове сокровищах пирата Флинта знакома всем: кто не читал знаменитый роман Роберта Льюиса Стивенсона, тот хотя бы видел одну из многочисленных экранизаций… Все сопереживали героям в их приключениях, и с замиранием сердца следили за отчаянными схватками, и радовались, когда честь и мужество одержали верх над низостью и предательством, и…И ошибались.Потому что все приключения на Острове Сокровищ происходили СОВСЕМ ИНАЧЕ, чем в истории, рассказанной Джимом Хокинсом, сыном трактирщика.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Иногда даже жители Тайного Города не понимают, где заканчиваются старинные легенды и начинается реальная история. Чего уж говорить об обычных людях, волею судьбы оказавшихся в центре удивительных событий, вызвавших к жизни силы столь могущественные, что растерялись даже величайшие маги. Крым и Ладога, пещеры и погружения под воду, рыбалка, закончившаяся смертью, и смерть, двадцать лет спасавшая жизнь человека, – в этой истории смешалось всё.И не для всех она закончилась счастливо.
В Тайном Городе и всем волшебном мире кипит привычная и весьма неспокойная жизнь: загадочный мастер НО учит быстро и недорого ремонтировать поломавшийся паровоз, в московском метро появляются жуткие вампиры, кому-то повезло прикоснуться к мистическим тайнам Санкт-Петербурга, а Инге Волковой и Яне Маннергейм приходится отправиться на таинственный остров посреди Тихого океана, где по приказу беспощадного Ярги, первого князя Нави, создается нечто грандиозное… Эти и многие другие истории вы можете прочитать в сборнике «Порченая кровь», в который вошли одноименная новелла Вадима Панова и рассказы авторов – победителей конкурса «Тайный Город – Твой Город 2018».
Сталкер-аномал Петр Панов по прозвищу Питер Пэн продолжает поиски своих похищенных детей. Путь долгий и трудный: бывшие друзья неожиданно оказываются врагами, а родная контора начинает охоту за бывшим сотрудником. К тому же иностранная разведка заинтересовалась разработками Вивария и не прочь добраться до Панова, знающего многие тайны зоноведческой науки… Постоянно вступая в схватки и уходя от погонь, он не забывает свою главную задачу: спасти дочерей-близняшек. След вновь уводит в Зону – и Питер Пэн уходит туда один и без оружия, с преследователями, висящими на хвосте… Там он находит новых союзников, назвать которых людьми можно с очень большой натяжкой, а к старым знакомым опасностям и ловушкам Зоны добавляются новые враги.
Роман, написанный на немецком языке уроженкой Киева русскоязычной писательницей Катей Петровской, вызвал широкий резонанс и был многократно премирован, в частности, за то, что автор нашла способ описать неописуемые события прошлого века (в числе которых война, Холокост и Бабий Яр) как события семейной истории и любовно сплела все, что знала о своих предках, в завораживающую повествовательную ткань. Этот роман отсылает к способу письма В. Г. Зебальда, в прозе которого, по словам исследователя, «отраженный взгляд – ответный взгляд прошлого – пересоздает смотрящего» (М.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
