Записки чекиста Братченко - [14]
— В прошлом году я поставил новый английский замок пану Лозинскому, столоначальнику городской управы. Ключ от этого замка! — сказал он и отвернулся. На его недовольном лице было написано: «Ходите, только время отнимаете!»
Забыв поблагодарить, Лешка выскочил на улицу. Лозинский? Не отец ли он Лели Лозинской, миловидной, но глупенькой девушки, с которой Лешка года три тому назад танцевал на гимназическом балу? Кольцов припомнил дом Лозинских, стоявший в стороне от других, напротив Соборного сада, двухэтажный, с множеством голубей на карнизах.
Прохаживаясь по Соборному саду, Лешка размышлял, под каким предлогом проникнуть в дом. Ничего не придумав, он твердым шагом пересек улицу Решил действовать, сообразуясь с обстоятельствами. Парадная дверь так плотно прилегала к косяку, что казалась приколоченной. Лешка вставил ключ в скважину и очутился в жарко натопленной прихожей.
Лешка подошел к зеркалу, пригладил взмокшие от волнения волосы и разделся. «Скажу, что дверь была открыта», — мелькнуло у него.
Наверх вела лестница, устланная дорожкой. Поднявшись на второй этаж, Лешка вошел в квадратную, со вкусом обставленную комнату. Блестела мебель в белых накрахмаленных чехлах, на круглом столе валялись журналы и альбомы. «Гостиная», — догадался Лешка.
Не успел он осмотреться, как из другой двери, спрятанной за бархатной портьерой, вышла пухленькая девица с густо напудренным лицом и скучающими голубыми глазами. Она прошлась по комнате, рукой взбила кудрявые, как у пуделя, волосы и стала меланхолично водить указательным пальцем по стеклу окна. Лешка хотел незаметно ретироваться, но девушка обернулась. На ее круглом, кукольном личике быстро сменились страх, любопытство, оживление.
— Боже мой, неужели это вы, Алексис? — воскликнула она. — Какими судьбами? Вы, вероятно, к Сержу?
— Да! — не потерял самообладания Лешка. — Отчасти я к Сержу, но не только к нему. Я и к вам, мадемуазель Леля. Вы стали настоящей красавицей! У вас, наверно, масса поклонников, и вы никогда не вспоминаете неуклюжего гимназиста, пригласившего вас на вальс...
— Вы, наверно, ужасный донжуан? — кокетливо погрозила пальчиком Леля. — Но сядем! — Она опустилась на софу, оправив вздувшееся колоколом платье. — Давайте немного поболтаем. Серж сию минуту придет. Я вас раньше никогда не видела у него. Впрочем, вы, мужчины, любите окружать свои дела таинственностью. Когда у Сержа собирается общество, он запирает дверь и не велит мне подходить. Но, вы знаете, женщины ужасно любопытны! Я однажды подслушала. Ничего интересного. Перебивают друг друга, кричат, и все об одном: «Ах, Россия, ох, Россия!» Подумаешь, вершители судеб! Но я так бестактна! Не сердитесь, Алексис, женщины ничего не смыслят в политике.
— Я вовсе не сержусь, мадемуазель Леля! — заверил Лешка. — Действительно, эта тема очень скучна. Но я не верю, что вы подслушивали. Просто придумали, чтобы меня поддразнить. Впрочем, можно легко проверить. Назовете всех, кто в тот вечер был у Сержа.
— Пожалуйста, — засмеялась Леля. — Вы воображаете, что застали меня врасплох? Во-первых, Костя Полещук, во-вторых...
На лестнице послышался сердитый мужской голос:
— Хотел бы я знать, какой болван оставил дверь открытой?
— «Болван» это я! — вскочил Лешка. — Сейчас мне попадет. Давайте, Леля, спрячемся в вашей комнате. Поговорим. Вы такая интересная собеседница!
— Ах, право не знаю. У меня, кажется, не убрано, — нерешительно ответила Леля. — Но, конечно, если вы просите...
— Я умоляю! — патетически шепнул Лешка и тоскливо подумал: «Да быстрее же!»
Они вышли из гостиной в тот момент, когда кто-то уже открывал дверь.
— Ах, Леля, если бы вы знали, как часто я вспоминал тот вечер и наш вальс. Сколько раз я собирался прийти к вам!
— Почему же не пришли? — простодушно удивилась она, открывая дверь в свою комнату. — Я ведь, кажется, не на Северном полюсе живу?
— Почему? — немного замялся, Лешка. — Да потому, что я недавно вернулся в Крайск. Я побывал в этом... В общем, очень далеко!..
Они стояли в маленькой светелке со сводчатым потолком. Комната была отделана в русском стиле. Блестели позолотой резные карнизы, в окнах желтело цветное стекло. Одна стена скрывалась под огромным, красивым ковром.
— Сейчас я вам кое-что покажу! — Леля подбежала на цыпочках к стене и отогнула край ковра. Лешка увидел дверь, забитую листом фанеры.
— Там комната Сержа, — лукаво сказала она. — Когда громко говорят... Вы понимаете? Теперь верите, что я вас не обманула?
— Теперь верю.
Они сели возле миниатюрного столика, на котором лежало неоконченное вязанье, и полился гладкий и пустой «светский» разговор. В ораторском искусстве Лешка не уступал Леле, и они с легкостью мотыльков перепархивали от одной темы к другой. Болтая, Кольцов прислушивался к тому, что делалось в комнате Сержа, брата Лели. Там двигали мебель, гудели голоса, потом стало тихо и словно ручей зажурчал: кто-то произносил речь. До Лешки долетело: «Нет иного выхода!..», «...Трудный путь!» Однако общий смысл ускользал. Тогда, прервав болтовню, Лешка весело сказал:
— Знаете, Леля, а я сегодня вовсе не пойду к Сержу! Я понял, что на свете действительно есть более интересные темы, чем политика. Смешно, должно быть, со стороны слушать наши умные разговоры.
