Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств. - [25]

В процессе зачитывания Шанти все ахала на тему какие же вампиры ранимые и чувствительные, какая у них тонкая душевная организация, как они страдают. Миссис Джигли потом написала свою статью про эмоциональную лабильность инфицированных, коморбидность и гипоманию. Сравнивала с маггловским же туберкулезом и его воздействием на какие-то там центры головного мозга — никому ничего не понятно, зато утонченно и изысканно. Форсман поймал Уайльда и они сочинили довольно правдоподобное вранье про типы солнечных ожогов вследствие вирусной фотосенсибилизации и даже придумали какую-то статистику. Форсман сказал, что умение складно врать в отчетах — главное профессиональное качество хорошего аврора. Райзенберг, недобро ухмыляясь, описал патологическое стремление больных к замкнутым помещениям и тяжелую непереносимость растений семейства амарилисовые, серебра и осины. Малышка Тонкс с маггловским фотоаппаратом тайно охотилась на ассистента Ираклия. Причем, ее просили делать размытые и нечеткие снимки, желательно, чтобы объект был одет в пальто и находился в момент съемки в мрачной сводчатой галерее, ведущей со склада артефактов в аптеку. Шанти описывала вампирскую облигатную анима-форму. А мы с Гвендаэлем организовали стажеров и заставили их сочинять аргументированную версию того, как вампирская зараза должна видоизменять зачаточное магическое ядро магглов, чтобы у тех появлялись специфические магические способности. Справедливой оплатой работы я посчитал зачет по одному из курсов инфекции. Тонкс взялся это им устроить. Потом пришла Арвен и робко попросила разрешения написать про утрату фертильности, она видела у Келли красивую книжку, взяла почитать и поняла, что у вампиров не бывает детей, хотя половые функции сохранены и где-то гипертрофированы. Это ужасно и она не может молчать.

Если подходить к этому коллективному труду критически, то найти кучу несоответствий может даже средний стажер-лентяй. Но, как показала моя практика, критическое мышление в колдомедицинском сообществе отсутствует почти полностью, а потому наглая выдумка оборзевших мистификаторов будет по частям печататься в «Кадуцее». Ну и, само-собой, в «Придире». Вернее, в «Придире» в первую очередь.

9 Конспирология

Малфой выздоравливает не так гладко, как хотелось бы. Очень большие нервные потрясения. Миссис Джигли приходится уделять ему довольно много времени и расплетать узлы завязавшиеся в сознании и подсознании нашего благо детеля. Плохо то, что нервные потрясения ему и искать не пришлось, они сами пришлти к нему.

Шанти взялась опекать Малфоя, но это как раз неудивительно, она дружит с Тонксами, а Малфой муж сестры Андромеды — для Шанти это очень близкая степень родства. И конечно же, когда неугомонная Нимфадора попросилась проведать дядю Люциуса, мисс Триведи тут же согласилась провести ее в бокс. Насчет родственных чувств Нимфадоры я сомневаюсь, скорее это было безумное любопытство и удивление начинающего целителя: «Как! Мы его лечим, а он до сих пор не помер?!». И все бы ничего, но в присутствии Шанти Дора старательно проявляет змеиные черты в облике и пытается говорить на парселтанге, ради этого изменяя голосовые связки и что-то в среднем ухе. Как утверждает сама Шанти, девочка шипит с жутким акцентом, но очень старается.

Когда мистер Малфой увидел входящую в бокс Шанти он не удивился, целительница тут в своем праве. Придти и помахать палочкой для диагностики сам Мерлин велел. Но следом за мисс Триведи в бокс просочилось удивительное существо — по общему очертанию человек, только покрытый блестящей черно-зеленой змеиной чешуей, лицо его представляло гармоничное совмещение человеческих и змеиных черт и имело довольно большие неподвижные золотистые глаза с вертикальными зрачками. И это существо что-то экспрессивно шипело на парселтанге. Малфой не просто изумился, он перепугался до дрожи в коленках. А когда удивительное змееподобное существо подошло поближе, и вовсе хотел отпрянуть, да тому помешала функциональная кровать. Почему пациент так бурно отреагировал, мне стало понятно намного позже. Но это не так уж и важно. Важно то, что он попытался поклониться и хоть как-то выразить свое почтение, потом проблеял что-то вроде «мой Лорд… Темный Лорд вернулся» и затих. Мне это Шанти рассказывала. Она там была и сама все видела. Неузнанная родственником Нимфадора перешла с парселтанга на человеческий и произнесла речь, что она не Темный Лорд, а пока только Темный Ребенок. Но когда вырастет собирается стать Темной Леди. Для чего уже сейчас присматривает подходящего Темного Лорда в женихи, барышня из хорошей семьи должна думать о замужестве заранее. Не знает ли дядя Люц порядочного молодого Темного Лорда, чтобы устроить помолвку. Все это говорилось, явно, копируя кого-то из старших родственниц и вряд ли было осмысленной позицией. Но Малфою для глубокого обморока хватило. (Dark Lord — Dark Lady — Dark Baby)

Миссис Джигли очень старается всем помочь. На днях, на конференции она с непередаваемым умилением говорила о том, что не подозревала в наследии крови такого количества больных ее профиля. Зато теперь она знает, где скрываются недообследованные сумасшедшие. Малфоя она лечит, Малфой ей импонирует. Особенно привлекательно, с точки зрения целительницы-менталистки, выглядит малфоевский бред величия и чистоты крови, такой связный, такой образный. Миссис Джигли может часами этот прекрасный бред слушать, задавать уточняющие вопросы, понимающе кивать и соглашаться. Малфой думает, что миссис Джигли поддерживает его идеи. А ей просто нравится динамика пациента.