Записки блудного юриста - [121]

Обладатель баса и сногсшибающего аромата звучно потянул огромным носом. Я зачем-то вцепилась в держащую мой шиворот руку, напомнив себе бессмертного Мюнхаузена. И тут меня таки разглядели. Красные глаза алчно расширились и блеснули.

— Вот это улов! — мужик радостно встряхнул меня.

Радость в красно-зеленых глазах сменилась на удивление. Органы зрения приобрели еще большую выпученность. Меня с хорошим ускорением отправили в объятья стены, а сам отправитель закрутился на месте волчком, пытаясь отлепить впившуюся в его филейную часть лису.

В конце концов, мужик извернулся, разлучил свою пятую точку и Эйлиз, пожертвовав приличным куском штанов. Лиса тоже отправилась в полет. Приправленная чудовищным ускорением она снесла какой-то шаткий заборчик и пролетела дальше. Я попыталась подняться, но тело отказалось слушаться, руки и ноги лишь вяло подрагивали, вместо того чтобы с должным рвением поднять и унести свою временную хозяйку куда подальше. Странно, но вместе с полученным ударом головой об стену я будто стала лучше видеть в темноте. И теперь, когда огромная туша развернулась ко мне, я видела его лучше, хотя источником света по-прежнему служил лишь тусклый зеленоватый светляк, что летел следом.

Он подошел ко мне и нагнулся, поднимая рывком. Меня ощутимо мутило. Перед глазами мелькнула цепь с какой-то металлической загогулиной на ней. Где-то я это все видела.

Следующее просветление со мной случилось в подвале. Очнулась я странно: в вертикальном положении. Повертев головой, я обнаружила неожиданную опору в виде цепи, на которой и весела. Ноги были полусогнуты в коленях. Со второй попытки получилось их разогнуть и встать. Цепь предательски звякнула. В углу вдруг резко выдохнули и из тени вышел мой новый знакомый.

— Очнулась, хорошо, — жутко ухмыльнулся он.

Дяденька был впечатляющих габаритов, с темной небритой физиономией и сосульками черных волос. Но самой жуткой в нем оказалась именно вот эта улыбка. Такие мелочи как мимика, порой заставляет инстинктивно сторониться людей с психическими расстройствами, даже не видя официальной бумаги с медицинским заключением. Мне очень хотелось оказаться где-то далеко в светлом и людном месте.

Меж тем мужчина начал разгребать пыльный, заваленный хламом, пол. Делал он это быстро и молча, что совсем не вязалось ни с образом злодеев и психопатов, навязанным художественной литературой и кинематографом. Мне даже стало немного обидно за свою гражданскую специализацию в вузе. Выбрала бы уголовную и вот было бы о чем пообщаться. А то вишу тут как туша безмолвная.

— А какие у нас планы? — попробовала я поинтересоваться вслух, но вместо звуков с губ сорвался едва слышный шепот.

— Пришлось лишить тебя голоса, — распрямился мужик, — не люблю лишний шум. Больно не будет. Все сделаю быстро. Спи.

Но я не уснула, чем немало удивила его.

— Хм. Сильнее, чем я ожидал, — он озадаченно потер переносицу и начал чертить на полу какие-то знаки.

И тут меня словно осенило, где я видела эту загогулину, столь похожую на крест, заключенный в окружность.

— Товарищ инквизитор, — прошептала я. — А может, все же объясните что-нибудь?

— Инквизитор, — расхохотался мужик, продолжая заниматься напольной живописью. — Мне жаль, но это необходимость.

Он встал во весь рост, отряхнув руки от мела. Под ногами вокруг меня обнаружился миленький геометрический рисунок с загогулинами по периметру. Дело пахло керосином. Во всех смыслах, потому что меня обрызгали чем-то пахучим и маслянистым. Начертил еще один рисунок на полу и сел в его центр. Происходящее все меньше и меньше нравилось мне. Предполагаемый инквизитор прикоснулся ладонями к линиям и они начали слабо светиться, постепенно все больше и больше набирая яркость. После этого вспыхнули соседние чертежи, соприкасающиеся между собой. Когда тоже самое произошло с художествами под моими ногами, меня окатило прохладной волной. Внезапно от меня по рисункам пробежало синее пламя.

Тело инквизитора выгнулось дугой и покрылось синими прожилками, которые все сильнее светились. Одновременно волнами на меня накатывала слабость. Чуть позже сквозь пелену слабости прорвалась первая волна ярости, следом за ней в груди возле сердца словно обожгло огнем. Это ощущение стало расползаться по всему телу, переходя с кожи золотыми жилами на рисунок под ногами. Когда все видимые линии налились этим цветом рисунок вспыхнул и пламя по цепочке чертежей устремилось к инквизитору. Тот полыхнул факелом. Следом вспыхнула я. Боли от огня не было, словно окунули в горячую, на грани терпения, воду. В глазах потемнело, на уши накатила тишина.

* * *

Эйлиз очнулась среди мусора. Она встала, пошатываясь выбралась в проулок и, набирая скорость, выбежала на соседнюю улицу. Через несколько секунд ее скрутило болью. Прежде чем вспыхнуть ярким пламенем лиса истошно и низко завыла.

* * *

Первым, что я увидела, было пятно бледного лица, перемазанного чем-то темным. Деталей видно не было. Кажется, это был Лан. Он что-то спрашивал, но слышно почти ничего не было.

— Марго, — приглушенный шепот раздался совсем рядом.

Слабость накатывала и я снова прикрыла глаза.