Записки - [20]
30-го передовые посты наши находились в Воронцове, а остальная часть отряда в Велькине. Поздно уже вечером прибыл егерский полк с двумя конными орудиями в Звенигород; а потому Генерал и послал приказание ожидать себя там. Полковнику Иловайскому вверил он начальство над арриергардом на большой дороге, а Полковнику Бенкендорфу поручил, прикрывая с 3-мя вновь прибывшими полками отступление его, следовать по горам, которые идут цепью с левой стороны дороги из Рузы в Звенигород; сам же Генерал, взяв драгунский полк, отправился отыскивать выгодную позицию, в которой бы удобно было отразить неприятеля от Звенигорода.
Неприятель, показавшись 31-го числа с 20 000, начал действовать всеми своими силами. Полковники Иловайский и Бенкендорф отступили, но в порядке. Совокупясь вместе, они ударили на несколько конных полков, которые отдалились было от своего корпуса. Удар был весьма удачен; неприятельская конница отброшена назад; но подоспевшая пехота и артиллерия заставили и Козаков в свою очередь уклониться. Полковник Иловайский принужден был с большой поспешностью протесниться сквозь узкое место, находящееся у самых почти ворот Звенигорода; Полковник же Бенкендорф подвергся сильному нападению при переходе через мост небольшой речки, впадающей близ города в реку Москву. Чтоб отбиться от налегавшей на него кавалерии, он принужден был спешить Козаков, которые заменили, в сем случае, егерей.
Мужественно защищал Генерал Винценгероде вход в город и нанес великий урон неприятелю; но как весь отряд его с обоими арергардами не простирался и до 3 000 человек, то и счел он за полезнейшее отступить на несколько верст за город. К вечеру же подался он по Московской дороге к селу Спаскому, ожидая там присоединения Бенкендорфа.
Не без особенного труда переправился отряд через Москву реку, на которой всего один только паром находился, да и тот при приближении неприятеля созжен.
Отряд продолжал отступление свое до Черепкова. Там получил Генерал повеление от Фельдмаршала прибыть в главную квартиру под Москву. Отправляясь туда, поручил он отряд Полковнику Бенкендорфу.
Сентября 1-го. Неприятель, узнав накануне обстоятельно о числе нашего отряда, не заботился более о слабом сопротивлении, которое мы ему могли противупоставить, и шел все вперед, очищая себе путь выстрелами из пушек, находившихся в голове его колонн.
Полковник Бенкендорф получил приказание продолжать движение по дороге из Звенигорода в Москву, и отражать неприятеля, сколько достанет сил его при переправе чрез реку Москву у Хорошева.
На разсвете 2-го Сентября неприятель сбил все наши передовые посты и подвинулся вперед. Драгунский полк, егеря и оба орудия, перейдя мост, сожгли оный; козаки же остались на той стороне с тем, чтоб замедлив сколько можно приближение неприятеля, переправиться потом вплавь. Они зделали удар на передовые Французские полки, и столь удачный, что отбросив оные назад, привели 20 человек пленных.
Между тем весь 4-й корпус остановясь, построился в боевой порядок и ожидал, казалось, только знака к совокупному нападению с армиею Наполеона, которой он, так сказать, подавал руку.
В сию минуту возвратился Генерал Винценгероде. Главная армия проходила через Москву; отряду же нашему велено было стать на Владимирской дороге.
Наполеон вступил уже в столицу, и нам должно было предпринять немедленно отступление. Генерал отослал к армии егерский полк; а полки Изюмский гусарский и Лейб-Гвардии Козачий, посланные накануне Графом Милорадовичем для учинения сильной рекогносцировки на правом крыле армии, не имея более средств пробраться через Москву, присоединились к отряду Генерала Винценгероде, получа потом приказание и навсегда оставаться при оном.
Проходя краем города, мы никем не были тревожимы до самой Ярославской заставы, у которой Генерал остановился, чтобы способствовать выходу из Москвы преследуемых Французами жителей.
В ночи послал он к Фельдмаршалу курьера с письмом, в котором излагал причины, принудившие его не покидать, до вторичного приказания, Петербургской и Ярославской дорог, которые вовсе остались бы без защиты.
Рано утром на другой день. Французы, заняв всю Москву, выступили за Ярославскую заставу, что и понудило Генерала отступить до Тарасовки. Там получил он ответ Фельдмаршала, который вверял предусмотрительности его защиту Петербургской и Ярославской дорог. С того времени Генерал Винценгероде оставил козачьего Полковника с двумя полками на последней из сих дорог, приказав ему извещать прямо от себя обо всех неприятельских движениях ЕЯ ВЫСОЧЕСТВО ВЕЛИКУЮ КНЯГИНЮ ЕКАТЕРИНУ ПАВЛОВНУ, находившуюся тогда в Ярославле. Ему же предписано, стараясь притом не терять никогда сообщения с дорогою Владимирскою, чтоб иметь средство сноситься с одной стороны с большою армиею, а с другой с дорогою Петербургскою, которой охранение взял на себя сам Генерал Винценгероде с остальною частию отряда.
Пройдя Виноградово, мы приостановились в Чашникове на большой дороге, идущей из Москвы в Санктпетербург. Полковник Иловайский остался тут с авангардом, а прочие войска отряда нашего расположились в Пешковском.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (17821844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782–1844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.