Записки археографа - [24]

Влияние условий Древней Руси сказалось в определении наказаний в Канонических ответах. В отличие от документов светского права – Эклоги, Прохирона, включенных в византийские номоканоны, и их славянских переводов – Законов Судного Людем и Градского Закона, ответы Иоанна II отвергают членовредительство и смертную казнь как меру наказания. Так, говоря о наказание за волхование, он предупреждает, что виновных нельзя «не до смерти убивати, ни обрѣзати сихъ телесе: не бо приимаеть сего церковное наказанье и оученье»[138]. По Эклоге, за подобное религиозное преступление устанавливалась «казнь мечом» (Эклога, тит. XVII, 42, 43), или конфискация и изгнание (Эклога, тит. XVII, 44)[139]. Ссылка на необходимость епитимий встречается у Иоанна II лишь в тех случаях, когда он цитирует церковный канон (пр. 23-25, 33). Но и в этих случаях он избегал точного определения срока и характера епитимьи.

По тому, как Иоанн II определяет позицию церкви по отношению к нарушениям обрядов христианства, можно увидеть опасение иерархов церкви слишком крутыми мерами отпугнуть население Руси, – среди которого ещё сильны были пережитки языческих верований, – от христианства.

Канонические послания митрополита Иоанна II – это ценные документы по истории XI в.

Послание папе Клименту III, возникшее, по всей вероятности, в 1084-1085 гг. сразу же вслед за интронизацией Климента в Риме, свидетельствует о заинтересованности в признании прав папы, ставленника Генриха IV на Руси.

Канонические ответы дают яркую картину быта населения Древней Руси с сильными пережитками доклассового общества.

Источником Канонических ответов и Послания Иоанна II Клименту III была каноническая синтагма в XIV титулах без толкований. Близость переводов текстов канонической синтагмы в XIV титулах, содержащихся в послании Клименту III, Канонических ответах и Ефремовской Кормчей, а также перевод правил патриарха Сисиния о браке, содержащийся в ответах Иоанна II и в Новгородской Софийской Кормчей, позволяют связывать эти сочинения Иоанна II с переводом дофотиевского Номоканона, послужившего основой для развития русской редакции Кормчих книг.

1971 г.

Формирование удельных школ покаянной дисциплины в XII веке Поучения игумена Андреевского монастыря Григория и митрополита Климента Смолятича

Второй период в разработке древнерусского покаянного права существенно отличается от начального этапа создания церковного права Древней Руси. Значительно расширяется география возникновения епитимийников. Наряду в Киевом, епитимийники создаются при епископских кафедрах в столицах удельных княжеств и земель. Возрастают размеры церковной собственности, важнейшее место в которой занимают сёла с зависимым населением, совершенствуется церковный аппарат, но в то же время политически возрастает зависимость епископов – церковной администрации – в княжествах от своих князей, ослабевают связи с митрополией. Все эти процессы нашли своё отражение в документах древнерусского покаянного права, возникавших в XII – начале XIII в.

Огромная масса епитимийников XII–XII вв. остаётся до сих пор неизученной, неопубликованной. При выявлении источников самое большое значение приобретают Вопрошание Кириково и Поучение новгородского архиепископа Ильи (Иоанна), в которых (и, прежде всего – в Вопрошании Кириковом) содержатся ссылки на предшествовавшие им документы, являющиеся важной вехой в развитии права древнерусской церкви.

Документы церковного права возникали в обстановке острой политической борьбы, развернувшейся в Древней Руси, переживавшей процессы феодальной раздробленности. Авторы канонических сочинений – одновременно с этим и участники политической борьбы, нашедшей отражение в их сочинениях. Поэтому, изучая покаянное право, необходимо остановиться на политических условиях деятельности церковной иерархии в XII в.

Середина XII в. характеризуется напряжённой борьбой за великое княжение соперничавших феодальных группировок. Киевское княжество, сохраняя значение политического центра Русской земли, оказалось глубоко захваченным процессами феодальной раздробленности. На Киевской земле столкнулось стремление князей превратить это княжество в наследственную собственность с боярским сепаратизмом, добивавшимся контроля над властью киевского князя[140].

Великий князь Всеволод Ольгович (1139-1146) на снеме князей в 1145 г., сославшись на предшествовавшую практику передачи Киева в роду Владимира Мономаха, провозгласил своим преемником Игоря Ольговича. «А се аз мольвлю: оже мя бог поиметь, то аз по собе даю брату своему Игореви Киев»[141].

Святославичам не удалось удержать Киев в своих руках: смерть 1 августа 1146 г. великого князя Всеволода Ольговича послужила сигналом к восстанию. В этом восстании недовольство широких народных масс княжеской администрацией – тиунами Всеволода Тудором и Ратшей, нежелание горожан оказаться в наследстве у Олеговичей, было использовано группировкой боярства (сторонников переяславского князя Изяслава Мстиславича), пригласившей этого князя в Киев[142], в обход, казалось бы, уже провозглашенного великого князя Игоря Ольговича, в верности которому клялся и Изяслав Мстиславич на снеме в 1145 г.