Записки актрисы - [5]
Любоваться можно и природой, и человеком. Я радовалась, что еще целых пять дней быть с Иоанасом "взаперти".
Наконец приехали. Залаяли собаки, подбежали к машине. Ионас вышел, овчарки ластились к нему. Из калитки показались девочка, мужчина, похожий на Ионаса, очевидно, брат, и молодая женщина наверное, жена брата. Поздоровались, познакомились. Подошли к огромным воротам кажется, до неба. Братья отвели могучие двери по сторонам, и открылся хутор, освещенный луной. Он был похож на декорацию из сказки.
Мужчины перебросились парой фраз между собой на эстонском языке.
Легко вкатили руками машину. "Ветер… Ветер, топоры, сильные спины мужчин, рубивших добротные хутора…" Так говорил Женька
Расторгуев.
Ну, что, ветерок не сшибает с ног?
Нет. Хорошо. Ветер теплый и добрый. Красаускас, одним словом…
Красаускас и Женька Расторгуев,положив ладонь мне на плечо, мягко сказал Ионас.
Познакомились с пожилой хозяйкой дома. Она старалась говорить только по-русски. Тут я впервые услышала слово "сауна". Не только услышала, но и сразу очутилась в ней. Я раньше знала, что это баня. Но баня необычная.
Молодая женщина по имени Ада и девочка приветливо объяснили, как действовать, и я села сперва на нижнюю полку. Обдало жарком с запахом укропа и сосны. Само собой как-то замолкли. Первое ощущение объятие доброй теплоты. Шевелиться не хочется. Хорошо!
Папа, вы здесь? спросила девочка.
Здесь,послышалось рядом, так близко, что, казалось, дыхание доходило.
Оказывается, мы парились все вместе, перегороженные чугунной решеткой в мелкую клеточку.
…Что за чудо сауна! Правду говорят будто заново на свет народился. Я стала легкой, как пушок, и радостной, как в детстве возле мамы. Ада, пошелестев целлофаном, принесла из предбанника махровые халаты и, когда мы вытерлись хорошенько, приказала запахнуть халат и накрутить на голову полотенце; поставила возле моих ног полусапожки на плоской подошве. Вошли в дом. Гостиная с камином. Дрова горят. Вокруг кресла поставлены.
Садись,пригласила Ада.
Огонь, поленья трещат… Утонула в пахучем халате и соглашаюсь со всем, что происходит. Братья подкатывают к огню стол, похожий на журнальный. Но большой. Как они оба красивы! Уставили стол разными яствами, и, как завершающий аккорд, мать внесла две бутылки вина; протерла их и поставила в центре стола. Ионас усадил ее в кресло и что-то буркнул по-эстонски. Выпили вина. А хлеб какой! Темный, круглый, кисло-сладкий… Голова моя стала клониться вбок захотелось спать.
Теперь по протоколу, как ты говоришь, надо спать,улыбнулся Ионас.
Старший брат подводит меня к высокому шалашу. Шалаш не простой, из тюля.
Не верится,пролепетала я.
Это все ребята придумывают руки у них золотые,пояснила Ада.
И я с вами, попросилась девочка.
Конечно, конечно! сказал Ионас и принес раскладушку.
Вошли в шалаш, уселись на кровати и на тебе! Шалаш поехал тихим ходом и остановился в центре пруда.
Ничего себе! Да еще по рельсам идет!..
Не бойтесь,успокоила девочка.Никакой комар не укусит…
Вскоре я, накрывшись пуховым одеялом, утонула в мягкой постели.
Платок надень,подала мне Ада теплую шаль.
"Неужели это я?" подумалось. Сон улетучился, вспомнила свою житуху в Москве, и стало так жаль себя. Эх, казанская сирота!
Что ж я так мотыляюсь, никому не нужная? Хоть и знала, что нет виновных, но душу жгла обида на мужа. Всех нянчить, за всех душой болеть, а стакан чаю еще никто не поднес. Никто и никогда…
Утром проснулась счастливая. Вкусно позавтракали. Хозяева ко мне со всей душою я это чувствую сразу.
Когда поедем?
Скоро. Тут недалеко. Будешь "шефака давить"! засмеялся Ионас.
Вижу, и девочка, и мать собираются ехать с нами. Выяснилось, что он нас завезет на кладбище, а сам поедет в совхоз, чтоб проверить, все ли готово к моей встрече.
Подышишь воздухом. Тут хорошо. Я приеду часа через полтора.
Вскоре мы оказались у кладбища. Плиты лежат на земле. Небольшие, почти одинаковые по размеру. Тут все равны. Разве что семейственность соблюдается.
Ну вот и карашо, вот мы к вам и пришли… Вот мой папа лежит, вот брат, здесь сестра… А вот мое место… Ну и карашо, все карашо. Давайте молочка прохладного попьем,сказала мать.
Она опустилась на землю. Разлила молоко и приготовила хлеб.
Все карашо. Садитесь на траву, земл теплая.
Попили молока, посидели, потом она встала и начала убирать могилы. Протерла надгробия влажной тряпкой. Высветлились все фамилии.
Вот и карашо… все карашо… Вот тут мое место…Вытерла потное лицо и предложила: Ноня, наливай молока и себе, и нам.
Попьем еще.
Послышалс шум машины. Полчаса всего прошло… Ионас идет к нам.
Я вернулс с полпути. Собирайтесь, поедем вместе.
Душа моя почувствовала: приревновал меня к природе, к чему-то происходящему без него. Это предчувствие любви и есть счастье…
Уселись в машину. Тронулись.
Ионас! чуть не крикнула я.Кони!
Да. Здесь совхоз коневодческий. Уже подъезжаем. Наши две лошади пасутся тоже здесь. Летом.
А седла? Седла есть?
Все есть,улыбнулся Ионас. Хочешь покататься?
Еще как!
Не упадешь?
Прошу не оскорблять! Во-первых, на лошадях не катаются, а ездят, во-вторых, у меня диплом об окончании школы верховой езды при ЦСКА.
Нонну Викторовну Мордюкову уже и сейчас, при жизни, называют великой актрисой. Достаточно перечислить такие кинофильмы, как «Молодая гвардия», «Чужая родня», «Простая история», «Председатель», «Женитьба Бальзаминова», «Комиссар», «Бриллиантовая рука», «Русское поле», «Возврата нет», «Они сражались за Родину», «Инкогнито из Петербурга», «Родня», «Мама», и перед читателем сразу встанет галерея незабываемых женских образов, воплощенных с таким проникновением в суть характера и с таким блистательным мастерством, которые снискали актрисе поистине всенародную любовь и признание.
Нонна Мордюкова - не просто великая актриса, она символ русской женщины, сильной, жесткой, принципиальной и в то же время мягкой, внимательной, наполненной всепоглощающей любовью и самопожертвованием. Она - наша, настоящая. Другой такой актрисы никогда не было и не будет. Ей удавалось все: драматические, характерные роли и великолепные комедийные персонажи. Она говорила: "В кино все стараются скорей заплакать. Да плакать легче всего, ты попробуй засмеяться, чтобы зрительный зал попадал от хохота!" Когда читаешь эту книгу, кажется, слышишь ее голос.
«— Говорит Альберт Эйнштейн. — Кто? — переспрашивает девичий голосок… — Простите, — отзывается девушка. — Я ошиблась номером. — Вы не ошиблись, — возражает Альберт». Вот так, со случайного звонка 17-летней Мими Бофорт Альберту Эйнштейну в его 75-й день рождения, начинается «поистине чудесный роман, виртуозно балансирующий на грани между фактом и вымыслом, литературный бриллиант чистой воды» (Иэн Макьюэн). Школьница из Нью-Джерси возрождает в почтенном корифее тягу к жизни — а он, в свою очередь, раскрывает перед ней свой мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга автора популярных работ по истории Германии Анны Марии Зигмунд посвящена Адольфу Гитлеру. Несомненно, она будет интересна широкому кругу украинских читателей. Здесь предлагается глубокий анализ причин, приведших Адольфа Гитлера к власти, основанный на новейших исторических документах. Автор с блеском развенчивает сомнительные теории по этому вопросу, существующие даже в серьезной исторической литературе. В то же время прекрасный язык книги превращает исторический анализ в увлекательное повествование. Книжку автора популярних праць з історії Німеччини Анни Марії Зигмунд присвячено Адольфу Гітлеру.
Настоящее издание предпринято по инициативе бывшаго воспитанника Университета Св. Владимира, В. В. Тарновскаго, затратившаго много лет и значительныя средства на приобретение всяких памятников, касающихся этнографии и археологии юго-западнаго края. В собрании Тарновскаго находятся 44 портрета различных лиц; все они войдут в наше издание, составив 1-й отдел его, распадающийся на пять выпусков.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».