Записки «афганца» - [4]
Дед матери — Григорий Астафьев был связистом, званием сержант. В конце апреля 1945 года их группе, состоящей из трех человек, было приказано восстановить прервавшуюся телефонную связь между Ставкой Жукова и бункером Гитлера, по которой маршал вел переговоры о немедленной капитуляции. Разрыв нашли, но в перестрелке двое связистов были убиты, а Григория Астафьева смертельно ранили — трижды в грудь и в голову. Единственно, на что ему хватило сил, это соединить разрыв провода зубами. Связь была восстановлена. Ток пошел через тело умирающего сержанта. Маршал Жуков спрашивал потом, почему прерывалась связь. Когда ему доложили обстоятельства ее восстановления, он тут же, оперевшись ногой на подножку машины, на своем планшете написал представление о награждении Григория Астафьева званием Героя Советского Союза, а его товарищей орденами Ленина. Посмертно.
Виктор учился в школе имени Героя Союза Астафьева и рос на улице его имени. В Восточном Казахстане это имя осеняло школы, многие улицы в местных городах и поселках. Имя Астафьева носил и крупный медный рудник в Усть-Таловке, в которой снимался знаменитый телесериал «Тени исчезают в полдень». Все это, конечно, вселяло в его душу не только гордость за своего героического предка, но и раннюю мальчишескую ответственность перед миром, перед Родиной за их покой и благоденствие.
Любимым местом времяпрепровождения Виктора в старших классах был школьный военный кабинет. Военрук Александр Иванович, старший лейтенант запаса, только ему доверял чистку учебных ППШ, АКМ, карабина, наведение порядка с другими учебными пособиями, а порой и деликатно-доверительные «диверсионные» операции по добыче дефицитной «Московской», к которой старлей относился с известным мужским уважением.
Когда Витька после года армии поступил в Сибирское высшее военное авиационное училище, то на каникулах Александр Иванович был непременным его гостем, считая себя приглашенным без лишних церемоний. И в его взгляде, увлажненном «наркомовскими» ста граммами, читалась законная гордость за воспитанника. Он непременно уточнял:
«Знал, кому доверить автомат для чистки!» Мать улыбалась, провожая гостя, а сердце ее сжималось в безотчетном страхе за сына…
Безпредел в Сибирске
Настоящим жизненным испытанием для Виктора и его товарищей по училищу стало усмирение массового хулиганского безпредела кавказских призывников. Курсантское боевое крещение пришлось на завьюженную ноябрьскую ночь 1979 года в самый канун Афганской войны. Для будущих офицеров это было грозным предзнаменованием грядущих испытаний. И не только Афганских… Случилась внезапная и небывалая для сибирских мест беда, по военному лексикону — совершенно нештатная ситуация…
Прибывший в Челябинск эшелон с призывниками с Кавказа, шедший транзитом, кажется, до Омска, внезапно взбунтовался во время продолжительной стоянки. Сначала бунт охватил весь состав с горячими уроженцами Юга. Сопровождающие офицеры и солдаты не справились с ситуацией и вместе с проводниками бросили эшелон на произвол судьбы. Взрыв погрома с привокзальной площади смердящими клубами понесся в ближайшие улицы, переулки и подворотни. Озверелые парни врывались в дома, мародерствовали и без всякой причины избивали местных жителей. По боевой тревоге были подняты курсанты местных военных училищ — автомобильного и авиационного.
Штыками и прикладами они запихали неподдающихся никаким увещеваниям будущих «защитников Родины» в вагоны. Местные власти тут же дали поезду зеленый свет и лихорадочно отправили эшелон подальше от личной ответственности: пусть отдуваются в Сибирске, где оставалась последняя боеспособная точка…
Триста-четыреста осатаневших призывников под шестичасовой перестук вагонных колес неотвратимо превращались во все более и более звереющую стаю. Когда поезд подошел к последнему спасительному оплоту Зауралья — Сибирску, там уже не осталось ни одного целого стекла и не разодранной обивки плацкартных лежаков. А в двенадцатом вагоне над мертвым бригадиром эшелона, заколотым стальными прутьями для занавесок, выли белугой десятки раз изнасилованные проводница и ее дочь.
В Сибирске осатаневшие, вкусившие безвинной крови призывники уже не таились. Вместо голоса — рык и клекот. Обкуренные анашой, они громили пристанциониые пяти- и девятиэтажки: в ближайших домах на первых двух этажах почти не было квартир, куда бы не вломились погромщики… Безумно крича от ужаса, полуодетые люди выскакивали из домов в морозный мрак ветренной ночи и попадали в руки пьянеющего от безнаказанности и крови молодняка.
Поднятые ночью по сигналу «Боевая тревога» курсанты третьего и четвертого курсов Сибирского училища ежились на плацу, переминаясь с ноги на ногу на пронзительном ветру при двадцативосьми-градусном морозе. Командирский «УАЗ» своими фарами высвечивал кусок убеленного плаца, все ребята с какой-то надеждой смотрели на освещенное пространство, пронизываемое безпрерывным густым вихрем мелкого колючего снега. Наконец из темноты в круг света ступил начальник училища, на фоне лучей фар курсантам был виден только его силуэт. Некоторое время он, видимо, пристально вглядывался в лица ребят и потом внезапно и коротко поставил боевую задачу: любыми средствами пресечь безпорядок, вплоть до применения выданных перед построением штык-ножей… Оперативную вводную сделал начальник местной контрразведки и тихо, совсем по-неуставному добавил:
«Живый в помощи» - это древний монашеский и воинский «оберег», пояс с православными охранительными молитвами. И первые слова 90-го псалма Ветхого завета, защищающие от всяческих бед и напастей. Книга Виктора Николаева повествует о русском воине, который прошел через афганский ад, через многие «горячие точки», сберегаемый молитвами матери, жены и дочери. Автор написал о собственной жизни, о людях, с которыми столкнула его судьба.
Это повесть о героизме советских врачей в годы Великой Отечественной войны.…1942 год. Война докатилась до Кавказа. Кисловодск оказался в руках гитлеровцев. Эшелоны с нашими ранеными бойцами не успели эвакуироваться. Но врачи не покинули больных. 73 дня шел бой, бой без выстрелов за спасение жизни раненых воинов. Врачам активно помогают местные жители. Эти события и положены в основу повести.
Документальное свидетельство участника ввода войск в Афганистан, воспоминания о жестоких нравах, царивших в солдатской среде воздушно-десантных войск.
Знаменитая повесть писателя, «Сержант на снегу» (Il sergente nella neve), включена в итальянскую школьную программу. Она посвящена судьбе итальянских солдат, потерпевших сокрушительное поражение в боях на территории СССР. Повесть была написана Стерном непосредственно в немецком плену, в который он попал в 1943 году. За «Сержанта на снегу» Стерн получил итальянскую литературную премию «Банкарелла», лауреатами которой в разное время были Эрнест Хемингуэй, Борис Пастернак и Умберто Эко.
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…