Записки 1743-1810 - [61]

Через два дня я вернулась в Царское Село и тщетно пыталась уговорить императрицу выбрать другого президента. Тогда я сказала ей, что у меня уже готовы и суммы, необходимые на содержание Российской академии, и что ей придется только купить для нее дом; она была особенно довольна и удивлена, когда я сказала, что на содержание Академии хватит тех пяти тысяч рублей, которые она выдавала каждый год из своей шкатулки на переводы на русский язык классических авторов.

— Но я все-таки желала бы, — возразила она, — чтобы эти переводы были сделаны.

— Они и будут производиться, — ответила я, — ими будут заниматься ученики Академии наук под руководством русских профессоров; таким образом, эти пять тысяч рублей будут применены с пользой; прежде директора никому не давали в них отчета, и, судя по немногочисленности изданных переводов, они, по всей вероятности, смотрели на них как на свои карманные деньги; однако надо учредить жетоны или одну или две медали в виде награды тем, кто более всего потрудится в новой Академии. Я буду иметь счастье представить вам штаты и необходимые расходы, и тогда видно будет, останутся ли еще деньги на жетоны и медали.

Я действительно представила императрице смету, назначив жалованье двум секретарям по девятьсот рублей каждому, двум переводчикам по четыреста пятьдесят рублей; кроме того, я наметила должности казначея и четырех сторожей — для топки и уборки здания; содержание штата достигало цифры три тысячи триста рублей; остальные тысяча семьсот рублей предназначались на покупку дров, бумаги и книг, которые должны были приобретаться ежегодно в небольшом количестве, а пока я предложила пользоваться моей собственной библиотекой[200].

На жетоны и на медали денег не оставалось, так что императрица назначила тысячу двести пятьдесят рублей в год на покупку их. Государыня казалась обрадованною и даже еще более удивленною моею сметою, так как она привыкла, что в представляемых ей сметах не был забыт и президент и ему назначено было большое жалованье; я же не назначила себе ни копейки, и это полезное учреждение стоило только лишь тысячу двести пятьдесят рублей, которые ее величество предназначила на жетоны и медали. Я покончу тут с Российской академией, отослав читателей (если это их интересует) к последнему моему отчету, представленному императрице, и скажу только, что на деньги, не выданные за последние три года директорства Домашнева на переводы, то есть на пятнадцать тысяч рублей, я выстроила (прибавив к ним еще небольшую сумму из специальных средств) два флигеля во дворе дома, купленного нам императрицей, которые я отдавала внаймы за тысячу девятьсот пятьдесят рублей. Император Павел велел отнять этот дом и флигеля, выстроенные мною, и взамен дал участок земли, на котором стояла только кузница. Я оставила, уходя из Академии, капитал в сорок девять тысяч рублей, сданный в воспитательный дом, дом, обставленный мебелью, значительную библиотеку, доходы, увеличенные на тысячу девятьсот пятьдесят рублей в год, и законченный и изданный словарь; все это было сделано в течение одиннадцати лет.

Не могу покончить с Российской академией, не сказав, что у меня по поводу ее было много неприятностей при дворе. Просвещенная часть общества отдавала мне справедливость и сознавала, что учреждение Российской академии и быстрота, с какой двигалось составление первого у нас словаря, стояли в зависимости исключительно от моего патриотизма и энергии. Но придворная партия находила, что словарь, расположенный в словопроизводном порядке, был очень неудобен, и сама императрица не раз спрашивала меня, почему мы не составляли его в алфавитном порядке. Я сказала ей, что второе издание, которое появится через три года после первого, будет издано в алфавитном порядке, но что первый словарь какого-нибудь языка должен быть этимологический, так как должен отыскивать и объяснять корни и происхождение слов. Не знаю, почему императрица, способная обнять самые высокие мысли, не понимала меня. Мне это было очень досадно, и, как мне ни было неприятно оглашать мнение императрицы о нашем словаре, я решила обсудить его в первом нашем заседании, исключив, однако, много мелких вопросов, которыми меня постоянно осаждали; все члены Академии, как я и ожидала, единогласно решили, что первый словарь не может быть составлен иначе, а что вторично он будет издан полнее и в алфавитном порядке. Я передала императрице решение академиков и их мотивы, но императрица не отказалась от своего мнения. Она занималась в это время составлением также чего-то вроде словаря, редактируемого Палласом[201]. Это был словарь девяноста или ста языков; некоторые из них имели всего двадцать слов, например: небо, земля, вода, отец, мать и т. п.; это ненужное и странное произведение внушало мне отвращение, хотя все его и расхваливали, как чудесный словарь. Чтобы отдохнуть от всего этого, я переехала на дачу (я выстроила там каменный дом) и совершенно отказалась от выездов и приемов. Академия требовала от меня столько работы, что у меня совершенно не оставалось свободного времени. На мою долю выпала обязанность собрать все слова, начинающиеся на известные три буквы алфавита; каждую субботу мы собирались для отыскания корней слов, собранных, таким образом, всеми членами Академии. Кроме того, я каждую неделю ездила на несколько дней в Царское Село. Так было занято все мое время.