Запечатанный - [22]

Да, Паучиха была излишне скупа; да, она не баловала живущих в ее доме детей деликатесами, игрушками и шмотками; да, она жестко контролировала их финансы вообще и покупки в частности, но одного у бандерши было не отнять: она никогда не морила своих «подопечных» голодом… Хотя порой за некоторые залеты те и попадали в карцер, где могли провести пару дней на хлебе и воде, но такое наказание применялось только к старшим и лишь за определенные нарушения правил проживания на Заднем дворе. Обычно же в холодильнике всегда можно было найти что-нибудь перекусить, пусть без разносолов, но сытно и без каких-либо ограничений. Ну почти без ограничений.

Именно поэтому спустя четверть часа Стрелковы сидели за огромным столом и с аппетитом наворачивали огромные бутерброды с дешевой, но нарезанной толстыми ломтями колбасой, запивая их крепким и духмяным чаем. Ну и что, что из пакетиков? Пить можно, и с бутербродами получается очень неплохо. Ночной жор проходил вроде бы в полном молчании, а на самом деле брат с сестрой вовсю тестировали обновки, вышедшие из-под удачливой руки Вячеслава.

Выходной… как много в этом звуке! А у Стрелкова было неспокойно на душе. И ведь понимал, что в дни, когда он дома, люди Риты вряд ли станут подкатывать к его сестре, а беспокойство отчего-то не проходило. Не зря. Это он понял за завтраком, когда рядом с ним за столом устроилась Ирма. Короткий халатик, блудливый взгляд и постоянные, якобы неловкие прикосновения то рукой, то грудью… вот об этом фронте Вячеслав в круговерти событий попросту забыл.

Когда же Ирма вдруг уронила вилку и нырнула за ней под стол, до Вячеслава дошло, что разведка боем закончена и начался настоящий натиск. Иначе что бы руке этой б… делать на молнии его джинсов?

Спасение пришло от любимой сестрички. Нервно дернув рукой, она ойкнула, и молоко из нечаянно перевернутого Аннушкой стакана выплеснулось на пол. В другой раз оно, может быть, даже долетело до пола, но не сейчас. Содержимое стакана почти полностью оказалось вылито на голову кастелянши, чего та, в своих попытках добраться до плоти Вячка, совсем не ожидала и отреагировала как положено, писком и попыткой отпрянуть от льющейся сверху холодной, только что извлеченной из холодильника жидкости. Удар головой о столешницу стал закономерным результатом дерганий кастелянши.

Аннушка тут же принялась испуганно извиняться, да так искренне, что даже Вячеслав почти поверил в ее раскаяние. «Волчата», оказавшиеся поблизости, уже приготовились наблюдать фирменный разнос от разъяренной Ирмы, всегда бывшей скорой на расправу, и даже за меньшие косяки порой позволявшей себе отхлестать виновника по щекам до полного онемения лица, без всяких скидок на пол и возраст. Но тут их ожидания не оправдались.

Выбравшаяся наконец из-под стола кастелянша, белая от злости, со сжатыми в тонкую нитку губами, что свидетельствовало о крайней степени бешенства этой особы, вдруг глубоко вздохнула и… попыталась улыбнуться. Судя по тому, как «волчата» шарахнулись в стороны, не особо получилось, но что делать, это вопрос тренировок, а прежде у неофициальной хозяйки Заднего двора необходимости в таких занятиях явно не было. Сдерживать свои эмоции она никогда даже не пыталась.

Тем больше был шок у невольных зрителей этого представления, когда Ирма заговорила.

— Не переживай, Анни, я же понимаю, что ты это сделала не нарочно, — совершенно деревянным тоном проговорила кастелянша и, тихо охнув, вдруг покачнулась.

— Ой, Ирма, ты ушиблась! Больно, наверное… — тут же затараторила мелкая. — Давай обопрись на меня, я помогу тебе добраться до комнаты.

— Нет-нет, — взмахнула рукой та. — Я для тебя слишком тяжелая, вот пусть твой брат меня проводит. Он сильный, даже если мне вдруг станет хуже, сможет донес… довести до комнаты.

М-да, быстро же она очухалась! Вячеслав переглянулся с сестрой, и та тут же воспользовалась артефактом, чтобы высказать брату все, что одна добрая девочка думает о «хитрых дылдах с коровьими дойками».

Как и ожидал Вячко, транспортировка пострадавшей оказалась процессом весьма и весьма трудоемким. Нет, вопреки собственному недавнему утверждению, Ирма вовсе не была тяжелой, но пока подросток провожал ее до комнаты, девка висла на нем так, словно ноги ее вообще не держат. А взбираться с такой ношей на два лестничных пролета — удовольствие ниже среднего. К тому же сама Ирма не теряла времени даром и во время подъема успела поприжиматься и потереться о Вячеслава почти всеми интимными местами. И ведь невдомек дуре, что ее прикосновения не вызывают у ее «рыцаря» ничего, кроме брезгливости. Не потому, что шлюха, а потому что б… Впрочем, нет. Было у Вячка еще одно желание — придушить эту дрянь, чтоб не поганила и без того хреновый мир своим дыханием. Знал бы кто, с каким трудом он сохранял невозмутимое выражение лица, когда прикасался к этой змеюке!

Допускать второй атаки Вячко не собирался. А в том, что она обязательно будет, как только за ними закроется дверь спальни Ирмы, сомневаться не приходилось. Именно поэтому он, сгрузив свою ношу на постель, быстро и незаметно прошелся пальцами по кое-каким точкам на теле кастелянши, умудрившись при этом почти не потревожить Эфир. Вроде бы как невзначай. Прием подействовал моментально, так что отцепить от своей шеи обвившие ее руки Ирмы, вдруг ставшие совершенно безвольными, для подростка не составило проблем.