Запечатанное письмо - [11]

— Ха! Все свои представления о браке ты черпаешь из романов.

Фидо удивленно посмотрела на Хелен:

— Это далеко не так! Я разговаривала со многими замужними женщинами. Большинство из них смотрят на брак с прагматической точки зрения, считают, что у замужней женщины существуют свои обязанности, но и свои радости. А есть и те, кто находит, что мужем очень легко манипулировать, поскольку ему нужно только одно: чтобы к нему относились с уважением, как к хозяину дома.

— Следовательно, я должна ублажать Гарри, утешать дочерей, если у них что-то болит, отчитывать бестолковую горничную, проверять счета за уголь и за масло для ламп? — уныло констатировала Хелен.

— Тут требуются только такт, терпение и самообладание.

— Вот и попробуй сама! — Хелен с досадой повела плечами. Затем более спокойно добавила: — Наверное, глядя на нас, ты потеряла всякое желание выйти замуж?

— О нет! — заверила ее Фидо. — Боюсь, я просто никогда не испытывала того интереса к мужчине, который поэты называют «смыслом жизни женщины». Меня вполне устраивает одиночество. — Она вдруг задумалась, так ли это. Но разве одиночество в браке не подобно очагу, который, вместо тепла и света, дает только холод? — Но не стоит думать, что мои передовые взгляды на женщин означают, что я утратила веру в супружество, — смущенно закончила она.

— Ну, одна из нас ее действительно утратила.

— Хелен! — Фидо судорожно пыталась найти подходящий аргумент. — Если однажды воскресный обед не удался, то это еще не значит, что нужно отменять традицию воскресных обедов.

— Я уже пятнадцать лет давлюсь этим обедом, — тихо пробормотала Хелен.

— Но брак по-прежнему является фундаментом общества, — чуть ли не умоляюще произнесла Фидо. — Если в его основе лежат чувство собственного достоинства и свобода…

— Вот именно, если! — прервала ее Хелен. — В этом-то вся и проблема.

Фидо грустно вздохнула:

— Да, конечно, брак тоже нуждается в изменениях. Полное растворение личности жены в муже, ее отказ от имущества и другой собственности в его пользу, его почти неограниченная власть над ней… — Знает ли ее подруга о своем истинном положении? Британский закон уравнивает ее с преступниками, умалишенными и несовершеннолетними детьми! — И так часто жены, с которыми я имею дело, не чувствуют себя свободными, и при этом абсолютно неграмотны юридически!

Хелен энергично кивнула.

— Мы, борцы за права женщин, — объяснила Фидо, — стремимся добиться для них права на работу именно для того, чтобы они имели выбор. Чтобы из-за нужды в деньгах они не выходили замуж без любви, видя в браке что-то вроде спасательного круга.

— Мне казалось, что я сама выбирала себе мужа. Я думала, что люблю его, — дрогнувшим голосом проговорила Хелен. — Эти браки во время сезона с декабря по май…

— Но только не в декабре! Я вижу, ты по-прежнему склонна все преувеличивать, — улыбнулась Фидо, желая немного смягчить обстановку.

— Ну, мы-то поженились в конце октября. Гарри было сорок один, а мне едва исполнился двадцать один. Он мне в отцы годился! Красивый гигант в синем с белым мундире, с золотым шитьем на обшлагах! — с грустной усмешкой произнесла Хелен. — Он был направлен защитить нас, англичан, живущих во Флоренции, от взбунтовавшейся толпы. И я, маленькая мисс Хелен Смит, наивная Дездемона, была очарована его рассказами о морских приключениях.

Фидо нахмурилась. Возможно, Хелен и можно было сравнить с шекспировской героиней, но Гарри Кодрингтон, рассудительный и выдержанный, как все истые англичане, не имеет ничего общего с доверчивым, пылким и ревнивым мавром.

— Дорогая моя, неужели за годы совместной жизни вы не научились быть друг к другу добрее, снисходительнее?

— Ах ты святая невинность! — вздохнула Хелен. — Это не зависит от прожитых лет.

Утром в начале сентября еще холодно. Фидо, стоя в душе, решительно потянула на себя рычаг. Ледяной поток воды заставил ее вздрогнуть. Затем, кашляя, она энергично растерлась полотенцем. Большинство женщин при малейших признаках недомогания остаются в постели, но, по мнению Фидо, весь этот сложный механизм тела должен непрерывно находиться в движении.

Снаружи донесся стук подбитых железом башмаков молочницы. Скоро она поднимет свой тяжелый бидон, наполнит свежим молоком бутылку в полкварты для мисс Фейтфул и подвесит ее на крючок к перилам крыльца.

Фидо продолжала анализировать позавчерашний разговор с Хелен на Экклестон-сквер. Рассказ о своей работе ей явно не удался; она не сумела передать восторг, который испытывает от сознания важности движения, которое втягивает в свою орбиту все больше умных и энергичных людей, и не только женщин. Сейчас, когда, как принято говорить, система определяет все (ох уж эта избитая фраза!), когда не находится виноватых в социальных болезнях общества, женщины из Лэнгхэмской группы — совместно с мужчинами из Национального общества социологических наук и еще из некоторых передовых организаций — утверждают: это не так! Фидо видела изменения, происходящие за одно поколение; устаревшие взгляды и предубеждения теряют свою силу. Она работала упорно и с энтузиазмом, чтобы другие женщины могли обрести свободу, порвать сковывающие их цепи — будь то нищета, депрессия, материальная зависимость или привычка к праздному, бездумному образу жизни. Эта великая цель заставляла Фидо каждый день вставать в шесть утра и чувствовать прилив энергии, как бы она ни устала накануне. Так почему ей кажется, что у Хелен создалось впечатление, будто она только и занимается пустыми склоками с другими благодетелями человечества?