Запечатанное письмо - [107]

Ей стало не по себе от этого сравнения. Женщины, подобные Хелен, подрывают доверие общества к самой идее о женской независимости. Неужели все сводится к одному — к торопливому совокуплению на чужом диване?

Тем временем Стрикленд уступил место коротенькому живому человечку — военно-морскому врачу Пикторну.

Хокинс задал ему вопрос:

— Они ссорились по вопросам воспитания детей?

— Да, — признал Пикторн, — особенно в связи с вмешательством миссис Уотсон в их воспитание. Она — миссис Кодрингтон — говорила мне, что адмирал грозил отправить детей в Англию, чтобы они жили в доме его сестры, леди Боуршир.

Адвокат в удивлении вскинул брови и сокрушенно покачал головой.

— Теперь коснемся вопроса спален. Что сказала вам однажды в 1862 году миссис Кодрингтон?

— Что, когда она хотела войти в комнату адмирала, он выставил ее за дверь, причинив ей боль.

— Причинив ей боль, — повторил адвокат, глядя на жюри. — Вы разговаривали с адмиралом относительно этого случая?

— Я счел это своим долгом, поскольку был врачом леди. Но он отрицал, что был хотя бы отчасти груб с ней.

— Опираясь на ваш опыт, доктор Пикторн, объясните нам, какие последствия может вызвать у женщины тот факт, что ее лишают естественного удовлетворения?

— Вы имеете в виду…

— Супружеские потребности.

— Это зависит от темперамента женщины, — серьезно произнес доктор. — Если она холодная и пассивная, то, скорее всего, никаких особенных последствий это не вызовет. Но если она горячего темперамента, то будет страдать от напряжения, плохого сна, нарушения пищеварения и эмоционального расстройства.

— А как бы вы охарактеризовали темперамент ответчицы?

— Как очень горячий.

«Он хочет ее», — поняла Фидо. Этот маленький врач жаждет ее, но говорит себе, что просто по-доброму к ней относится. Такое впечатление, что Хелен возбуждает желание у каждого встречного, и грустная ирония состоит в том, что Гарри, когда-то сам страстно ее желавший, не видел этого, не понимал.

— Следовательно, если человек на протяжении многих лет лишает жену ее прав на физическую близость, — уточнил Хокинс, — можно ли считать этого человека невиновным в том случае, если природная жажда страсти захлестнет ее и подтолкнет искать освобождения где-то в другом месте?

— Ни в коем случае!

Боувил шепотом посоветовался со своим клиентом и вдруг вскочил.

— Доктор Пикторн, вы бы удивились, — рычит он, — если бы узнали, что в ночь так называемого жестокого обращения мужа ответчица вернулась с бала очень поздно и пребывала в неестественном возбуждении, вызванном танцами и крепким пуншем, — подчеркнул он, — и что, когда она упорно пыталась забраться в постель истца, при этом отпуская выражения, недостойные английской леди, он был вынужден мягко выпроводить ее из комнаты?

Доктор неопределенно пожал плечами:

— То, что кажется мягким высокому и сильному офицеру, может не показаться таковым хрупкой женщине.

Боувил принял еще более решительный вид.

— Кроме того, знакома ли вам точка зрения многих известных медицинских авторитетов, что целомудренная женщина не нуждается в плотских утехах? Что для многих жен естественное прекращение супружеской близости после рождения нескольких детей кажется подлинным облегчением?

— Я знаком с таким мнением, — смело заявил доктор, — и считаю его крайне невежественным.

Боувил изобразил полное изумление.

— Разве мужчины и женщины, при всех их различиях, не сделаны из одного теста?! — воскликнул доктор.

Фидо внутренне застонала. Он говорит как сторонник феминизма.

Как только этот свидетель был отпущен, снова встал Хокинс.

— В этом зале суду приходилось часто слышать страшные показания о жестокости, с какой рабочие обращаются со своими женами, но у образованных джентльменов имеются свои, утонченные формы жестокости. Они редко размахивают кулаками, — коварно бросил он через плечо в сторону Гарри. — Они просто совершают насилие над нежными женскими чувствами, просто терзают их утонченные души!

А позиция Хелен выглядит довольно уверенной, неожиданно поняла Фидо. Во всяком случае, жюри может прийти к выводу о частичной вине Гарри и развести их. И какой тогда станет жизнь Хелен? Без детей, с подмоченной репутацией. Впрочем, у нее останется ее имя, доход и свой дом.

«Правда, суд еще не выслушал мои показания».

— Истец пошел еще дальше, — выразительно подчеркнул Хокинс, — и 11 октября 1856 года обнаружил свой истинный характер. Я вызываю мисс Эмили Фейтфул.

Она едва расслышала свое имя сквозь рев толпы и готова была бежать по проходу подальше от этого возбужденного гвалта и жадных глаз.

Будто в бреду, она поднялась на место для свидетелей. Оглядела зал в поисках Хелен, но вместо нее увидела единственное знакомое лицо — к ее ужасу — лицо сестры Эстер: полные щеки и строго поджатые губы. Фидо поспешно отвела взгляд. Эстер проявила благородство, явившись сюда от имени всей семьи, но Фидо хотелось провалиться сквозь землю.

Она положила руку на Библию и без колебаний произнесла слова присяги. Само слово больше не имело для нее значения, только дух. Она была обязана найти свой путь через эти непроходимые дебри.

Хокинс коротко улыбнулся, словно поздравляя, что ей удалось преодолеть свое малодушие. Фидо внутренне настроила себя не поддаваться на его заигрывания.