Запечатанное письмо - [100]

На его звонок дверь открыла невысокая женщина в очках, и он ожидал, что вид сурового морского офицера громадного роста заставит ее оробеть. Но она невозмутимо заметила, что он пришел слишком рано.

— Но вы не знаете, что привело меня сюда, мадам.

— О, простите. Я думала, вы пришли на собрание.

— На какое собрание?

— Что значит — какое? Общества социологических наук. Сегодня нам предстоит обсуждение результатов местных экзаменов в Кембридж. Хотя девушек недостаточно обучали математике, они блестяще сдали экзамены, — объяснила она пришепетывающим голосом. — Надеюсь, вы останетесь? Мы ожидаем графа Шафтсбери и миссис Фаусет.

Гарри отмахнулся.

— Вы… позволите узнать ваше имя?

— Мисс Левин, сэр, секретарь ОСОТРУЖ.

Название ему ничего не говорит.

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь о мисс Фейтфул.

— Ах да! Мы надеемся услышать о ней от ее друзей, — со смущенной улыбкой заметила секретарь. — Она не оставила адреса для связи, когда уехала путешествовать, что вызывает множество неудобств.

Гарри откашлялся. Какое ему дело до неудобств этой банды благодетельниц!

— Кто у вас здесь главный?

Мисс Левин растерянно поморгала.

Он порылся в памяти.

— Мисс Паркес здесь?

— Она наверху, — подтвердила секретарь. — Но я должна спросить…

Когда наконец Гарри провели в кабинет, удивительно красивая леди в сером платье без корсета крепко пожала ему руку. Даже стоя, она была едва вполовину его роста, но он сразу почувствовал в ней властную натуру.

— Благодарю вас за прием, — сказал он, с трудом заставляя себя быть вежливым.

— Я, конечно, узнала ваше имя, — призналась Бесси Паркес.

— Теперь оно известно всей Англии, — с горечью заметил он.

— Присаживайтесь, адмирал. Примите мое искреннее сочувствие…

Он наклонил голову, испытывая к ней странную благодарность, и взял стул.

— Однако сразу должна сказать, что из-за вас пошли насмарку десять лет нашей работы!

Гарри поморщился.

— Я не назвал имя вашей коллеги в своем заявлении. Это она решила выступить на стороне моей жены, нагромоздив обо мне горы чудовищной лжи. И сейчас я вынужден просить, чтобы мне сказали, где она находится, чтобы она лично выступила в суде.

Она спокойно прервала его:

— Вероятно, вы удивитесь, если я скажу, что сейчас мисс Фейтфул значительно сократила свое участие в работе нашей организации.

И он действительно был очень удивлен.

— Хотя прежде она была одной из самых активных деятельниц, некоторое время назад она предпочла идти своим путем, — с сожалением заметила мисс Паркес. — На мой взгляд, ее больше интересует коммерция, а не реформа. Недавно она основала свой собственный журнал, не имеющий абсолютно никакого отношения к животрепещущим проблемам общественной жизни. Поэтому мне пришлось аннулировать контракт с «Виктория-пресс» на издание «Журнала английской женщины».

Гарри возмутился:

— Неужели вы думаете, что меня хоть сколько-нибудь интересует ваш журнал?

Твердый взгляд маленькой женщины пригвоздил его к сиденью. Она встала, словно собираясь указать ему на дверь.

— Простите, мисс Паркес. Я нахожусь в состоянии сильнейшего волнения. — Он стиснул руки, чтобы скрыть их дрожь.

— Я понимаю, — холодно сказала она и снова села. — Я подробно рассказала об этом только для того, чтобы убедить вас, что никто из нас не имеет представления о месте, где укрывается мисс Фейтфул. Она даже не соблаговолила поставить нас в известность о своем отъезде.

Не столько слова, сколько суровый тон убедил Гарри в ее искренности.

— Признаться, я ожидал совершенно иного, когда шел сюда, — доверительно произнес он.

Мисс Паркес слегка покраснела.

— Что? Вы думали, что ее преданные единомышленницы встретят вас в штыки? — Нерешительно помолчав, она продолжила: — Полагаю, адмирал, вам известно, каково служить с товарищем, поведение которого заставило вас изменить о нем свое мнение.

— Не скрою, приходилось плавать с парнями, которых я был бы рад увидеть смытыми волной за борт.

Леди тонко усмехнулась. Гарри с удивлением отметил, что получает удовольствие от разговора. За последнее время помимо Уильяма он ни с кем не разговаривал, если не считать адвокатов, которым он платил.

— В Эмили Фейтфул есть нечто весьма болезненное, странность, которая, как я надеялась, со временем, когда она возмужает, пройдет, но все произошло наоборот, — сказала она, глядя прямо перед собой. — Могу я быть с вами вполне откровенной?

— Прошу вас.

Бесси Паркес аккуратно, как кошечка, облизнула губы розовым язычком.

— Судя по тому, с каким видом вы вошли в этот кабинет, вы не приверженец нашего дела.

Он горько усмехнулся:

— Вам известна… впрочем, теперь уже и не только вам, история моего брака. Вы можете себе представить, чтобы он склонил меня требовать еще большей свободы для женщин? Свободы зарабатывать собственные средства, одновременно расточая деньги мужа? Свободы расхаживать где угодно, бросать своих детей, оставлять дом в полном беспорядке?

— Адмирал…

— Вы и вам подобные — это террористы в юбках! — возмущенно продолжил он. — Вы можете обманывать себя, думая, что хотите только более современно обставить несколько комнат, но в результате вы уничтожите все здание!

Гарри был уверен, что эта провокация вызовет в Бесси Паркес ярость; он с нетерпением ждал, когда она сбросит с себя маску. Но она отвела взгляд в сторону, и ее изящное лицо словно осунулось на глазах.